Рисовальщица пионов. Ксения Славур
сыну двадцать пять часов в сутки. На себя, любимую, тратила десять минут утром, когда красилась, и двадцать минут вечером – душ и по необходимости маникюр-педикюр.
Я очень уставала, первые месяцы жила в автоматическом режиме. Трудно. Перестроилась не сразу, не сразу поняла, что только в рекламах всегда свежие улыбающиеся мамы сидят на диванах и смотрят на всегда улыбающихся или спящих младенцев. В жизни мамы похожи на загнанных лошадей. Вскоре я ощутила, что мне нужна хоть какая-нибудь помощь, хоть моральная поддержка, хоть иногда, что быть всегда одной с ребенком невероятно тяжело, особенно если до этого жизнь била ключом. Я с Герой была совсем одна, круглые сутки месяц за месяцем. Игорь все время пропадал. Мне звонил только по делу, надо ли что-нибудь купить. И я с ним общалась все больше по существу и коротко: кушать будешь? давай съездим в магазин, не шуми, ужин в духовке… Личное общение у нас проходило наспех, пока Гера спит, и я не отключилась. При этом я хронически хотела секса, оказывается, во время кормления грудью, рефлекторно сокращается матка и вызывает сексуальное желание. Удовлетвориться полноценно я не могла из-за собственной усталости, мне не хватало на это энергии. Тяжело. Я понимала, что и Игорь не удовлетворен полностью, что ему мало. Если бы у меня была помощь!
– Ты не мог бы приходить пораньше? Посидел бы с Герой, я бы столько дел переделала и вечером была бы свободной, а то я могу хозяйничать, только когда он уснет, и совсем уже устаю.
Какое-то время Игорь приходил рано, устраивался с ноутбуком поудобнее и занимался своими делами. Геру располагали рядом с ним, и он агукал в свое удовольствие. Когда приходило время укладывать сына спать, все дела у меня были уже переделаны. И мы с Игорем проводили время, как хотели, разговаривали, валялись в постели. Но потом Игорь сказал, что у него не получается быть раньше, есть дела и мой кратковременный рай закончился.
Я снова превратилась в загнанную лошадь. Посижу, бывало, пошмыгаю носом от устрашающей мысли, что еще несколько лет будет этот же постоянный аврал и цейтнот, а потом гляну на сыночка, поцелую, он меня обслюнявит всю, и я уже счастлива. Не могла надышаться его детским запахом, нацеловать его пушистую головушку и теплую шейку, мое счастье! Как я нужна ему, пропадет без меня! В нем же и черпала силы.
Никого трудностями материнства не удивишь, конечно, с одной стороны, я втягивалась, с другой, усталость накапливалась. И все больше я замечала отстраненность Игоря. Меня начало угнетать то, что в своем нынешнем мире я одна, без его помощи, поддержки, улыбки, внимания, без его физического присутствия дома.
Интересы Игоря практически не изменились. Он по-прежнему был занят собой. Был среди людей, новостей, событий, действий. Смеялся, шутил, одним словом, – жил. Я стала слышать от него неожиданное и обидное:
– Март, приду поздно, в бильярд с Саней поедем, он за мной заехал, – звонил он.
– В бильярд?
– Ну да.
– Я думала, тебе домой не терпится приехать, нас повидать.
– Не