Тень. Андрей Владимирович Глазков
в ответ на производимый процесс и продолжение процесса, несмотря на отсутствие эндорфинов, говорило о том, что Ыбырай был отлично тренирован. Он мог заниматься процессами независимо от того, насколько высокий выброс гормонов от них. Мне это было непонятно – вся моя жизнь была построена на производстве счастья. А тут – некто, кто что-то делает, потому что это его обязанность, а не потому, что это его как-то раскумаривает. Идиот? Вместо ответа на этот вопрос я задумался о нужности этой информации в моей голове. Понял, что единственный способ избавить от нее – поделиться с кем-то. Вот теперь эта информация ушла от меня к тебе. Что хочешь с ней то и делай. Всегда лучше поделиться с кем-то. Рассказать, как минимум, кому-то одному, что Ыбырай был отлично тренирован. Сделать это не как я – ведь я пронес это через почти все свое путешествие до вот этого самого момента – а прям сейчас. Нет никого рядом? Господи, ну пошли кому сообщение! Давай, отправь пятерым контактам этот текст “Ыбырай был отлично тренирован” и увидишь, что случится. Увидишь, поверь мне.
– Приведите пример поражения?
– Диета из шишек.
– Когда вы впервые почувствовали себя свободным?
– Когда умерли мои родители.
– Поясните?
– Ты окончательно взрослеешь только со смертью старших, ибо теперь старший – ты.
– То есть вы хотите сказать, что мы настолько предетерминированы нашими родителями, что остаемся в привитых с детства ролях даже после достижения условной зрелости?
– Разве это не так?
Ыбырай не выглядел растерянным. Но Теплое, почти родное лицо, торчащее из-под форменной шапки с серебристым козырьком (полное имя напарника Ыбырая), метнул носок ботинка в его сторону, попав четко в район копчика. Теплое, почти родное лицо, торчащее из-под форменной шапки с серебристым козырьком, сразу после броска вернулся на свой пост, обозначенный двумя нарисованными белой краской следами сапог на полу. Поставил подошвы черных лакированных кроссовок на следы. Вытянулся. Замер. Stand-by. Ыбырай дернулся несколько раз, явно перезагружаясь, затем пискнул звуком загрузки операционной системы, и продолжил. Невозмутимо, словно ничего и не произошло.
– Девушка. Красивая. Идет себе по улице, никого не трогает. Мысли, идеи, мечты, страхи, драмы. Проживет свою жизнь. Родит кого. Заведет животное. Будет навещать маму. Ты готов ворваться в её жизнь? Оставить след там? Может небольшой, а может и целую борозду… Гигантский шрам на поверхности.
– Вы приводите пример оставления борозды в рамках простого знакомства или законного брака?
– Давайте попробуем опцию сочетания законными узами в установленном порядке.
Я кивнул. Этот опыт был мне понятен.
– Главное найти не женщину, которую будешь любить, а женщину, которую тебе будет нравиться ненавидеть.
Ыбырай замолк на секунду, но быстро продолжил. Новой перезагрузки не потребовалось. Вежливый ветер и вечернее солнце тем временем ушли прочь – Тёплое лицо продолжало молчать. В воздухе повисли сумерки неудовлетворенности результатом.
– Почему вы считаете себя достойным поиска?
– Потому