По ту сторону окна. Анастасия Викторовна Кальян
как внизу мои родители беседуют с ним о чем-то вполголоса. Затем он поднялся и постучал в дверь моей комнаты. Открывать я отказалась, но подползла поближе к двери. Так мы и разговаривали.
– Я пару раз ходил к разлому, но магия все не показывается, – рассказывал он.
– Моя магия тоже мне не показывается, – печально отозвалась я, имея в виду Странника.
– И не покажется, пока дома сидишь, – по-своему интерпретировал мои слова Юра. – Чего ты не выходишь?
– Боюсь, они снова попробуют забрать у меня Странника.
Молчание.
– Кот в твоей комнате?
– Да. И мне кажется, они все почему-то настроены против него.
– Твои родители?
– И бабушка.
Юра задумался.
– Я поговорю с ними, – заявил он. – Даю слово, не тронут они его.
И Юра ушел. Я услышала, как моя родня накинулась на него с расспросами, а мама то и дело шикала на всех, чтобы говорили тише.
К моему удивлению, позже родители пришли и уверили меня, что кота никто не тронет, и, Юре на радость, мое затворничество, наконец, кончилось. Родители все еще странно вели себя, улыбались как-то наиграно, все время многозначительно переглядывались, а бабушка даже не смотрела в мою сторону. Когда я появлялась, мы вязли в густой утомительной тишине, потому я чувствовала себя неуютно рядом с ними.
Что-то произошло за эту неделю разлуки и с Юрой. Мне казалось, моя семья заразила его своим подозрительным поведением, и он тоже стал вести себя не как обычно. Он сторонился и порой неосознанно брезгливо морщился, глядя на меня, будто я была усыпана гнойниками. Но стоило спросить его прямо – отнекивался и выглядел до того растерянным с этими его глупо распахнутыми глазами, что мне хотелось его ударить.
Мы больше не были так близки, как раньше и часто спорили по пустякам. Однажды в разгар глупой ссоры Юра сказал, что вся моя магия стала отрицательной из-за кота. Что нет мне больше смысла ходить к дереву, насытиться положительной все равно не выйдет.
– Отнеси-ка ты Странника обратно к разлому, пока твоя кровь не загустела и не стала совсем черной.
– Опять деда цитируешь? – усмехалась я. – Вот еще. Мы в ответе за тех, кого приручили.
– Пожалеешь, – пророчил Юра.
Но он ошибался. Я не жалела тогда и не пожалела потом.
Теперь, восемь лет спустя, я понимала, что именно в тот день сделала свой выбор. Я предпочла Странника Юре. И все изменилось окончательно.
Пару дней спустя я поделилась с Юрой своими опасениями: мне все еще казалось, что родители могут навредить Страннику.
– Так что же ты не носишь своего обожаемого кота с собой? Что, он тебе так и не показывается больше?
Меня охватил такой гнев, что я с размаху ударила Юру по лицу.
– Да что ты знаешь! – крикнула я.
Юра прижал руку к щеке. Он пораженно смотрел на меня и долго молчал. А потом развернулся, намерившись уйти, и бросил напоследок:
– Я не узнаю тебя, Софи.
Этот его взрослый тон и