Штука литературы. Андрей Зоилов
о литературе разозлил по схожей причине. По одному не отражённому в сознании определению, литература – обширное и общедоступное пространство, в котором есть место всем; столь же не требующее состязательности, как физиологические отправления. И в таком случае моя супруга делает почтенное и полезное дело, вводя в эту сферу новых авторов, и получая вознаграждение за это вполне заслуженно. Но по другому, столь же внесознательному определению, литература – продуктивная область человеческой деятельности, в которой уместен профессионализм, существуют критерии качественной работы, существует иерархия достижений – а стало быть, вводя в эту сферу новых тщеславных авторов, она лишь поддерживает их самообман и обманывает их, проституируя литературу и за деньги имитируя интерес к их неловкому художественному слову. О таком эффекте когда-то хорошо сказал Станислав Ежи Лец: «Вы думаете, этот автор мало чего достиг? Да ведь он снизил общий уровень».
Литература выполняет многие различные функции, перечислить которые полностью невозможно: обучение, развлечение (относя сюда более или менее приятное проведение времени), утешение друзей и огорчение врагов, сбор и хранение информации. И далее, и далее. Пришлось бы разграничить журналистику и литературу, если бы темой настоящего размышления было именно это. Пока же укажу на то, что это два различных понятия, но в настоящем случае буду рассматривать всякий текст как крупицу именно литературы. Всё идёт отлично – до тех пор, пока не возникает необходимость в качественной оценке текста.
Александр Бутенин в петербургской газете «За кадры верфям» о Сергее Довлатове (статья «Корабельная гавань Сергея Довлатова»:
«…Работа в газете „За кадры верфям“ явилась значимой вехой в литературной карьере писателя. Свободный график, не слишком утомительный труд, избыток времени и возможность писать „для себя“, развитие и переплетение литературно-журналистских знакомств – все это создавало хорошую почву для оттачивания писательского мастерства Сергея Донатовича. Из армии он вернулся с ворохом неотделанных лагерных рассказов. Однако прежде чем рассказы оформились в повесть, прошло немало лет, многое изменилось, и, в первую очередь, литературный стиль и приемы Довлатова. Сидя в редакторском кресле, он совершенствовался как писатель. Необременительная журналистика благоприятствовала литературе. В повести „Ремесло“ Довлатов так писал о своих первых шагах в журналистике и об отношении к этой профессии: „…тогда я был полон энтузиазма. Много говорится о том, что журналистика для литератора – занятие пагубное. Я этого не ощутил. В этих случаях действуют различные участки головного мозга. Когда я творю для газеты, у меня изменяется почерк“».
Сочиняя эту работу, я почувствовал себя так, как, наверное, мог бы почувствовать себя инженер, изобретший некий трансформатор электротока и вдруг обнаруживший,