Штука литературы. Андрей Зоилов
которые предпринял решавший.
«Генрих. Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.
Ланцелот. Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?»
Евгений Шварц. Пьеса «Дракон»
Одним из основных критериев правильности решения этической задачи служит психическое состояние и настроение решавшего после осуществления решения. Но этот критерий – не единственный. Возможны ещё критерии, приводимые для определения правильности решения этической задачи – от действительно значимых для решателя до незначительных либо непроверяемых эмпирическим опытом. Эти критерии может использовать как сам решавший этическую задачу на практике, так и те, кто встретился с чужой этической задачей в информационном поле – в литературе либо в другом виде информационного искусства, например, в кино или театре. Учитывая, что у информационных искусств, как правило, есть литературная основа (и даже у музыки есть нотная запись), – в отличие от искусств ремесленных, – можно уверенно сказать, что литература переводит этические задачи в информационное поле.
Попробую этот тезис пояснить. Информацию о возможностях, правилах, методах, событиях и способах проведения ежедневной жизни мы – люди, читатели, писатели и прочие человеки – можем почерпнуть только из собственного опыта либо из информационного поля, в которое входят сообщения лично знакомых окружающих нас людей и опосредованные сообщения от людей незнакомых. Сообщения могут быть переданы потребителю непосредственно – устно или иными способами, либо опосредованно – с помощью носителей информации, одним из которых выступает в общем случае литература. Информационное поле окружает человека на протяжении всей жизни – от момента рождения до смертного мига. (Мне довелось готовить к изданию книжку доктора А. Альтшулера «Родители-Акулы», в которой автор, детский психиатр, работающий в Израиле, обоснованно утверждал, что младенцы, ещё не владеющие речью, активно интерпретируют любую поступающую к ним физическую информацию – начиная с того, как именно их берут на руки, до температуры и вкуса поступающей пищи и нераспознанных звуков, сопровождающих эти процессы. Увы, этот доктор – не родственник Генриха Альтова и даже не однофамилец: настоящая фамилия писателя-фантаста Альтова пишется с двумя «л»).
Допустим, существует или существовал когда-либо человек (или люди), проживший всю свою долгую, увлекательную и достойную уважения жизнь абсолютно счастливо и в любой момент своей жизни решавший возникавшие перед ним этические задачи совершенно правильно, верно и непогрешимо. Могу ли я на основании только этого допущения объявить себя точно таким человеком? Очевидно, нет, не смогу, не погрешив против истины. То есть: объявить могу, быть таким человеком – нет. И никто из живущих не сможет. Если я являлся бы таким человеком, у меня не возникло бы нужды в трудоёмком и напряжённом