Космический шериф и др.. Александр Зиборов
свою версию престарелого анекдота, что от хохота слушателей завибрировали и дали трещины бронированные стены конференц-зала.
Успеху Хан-Ыгаса страшно позавидовал шваброобразный Брыусь, который, как он сам это уверял, был дико знаменит в качестве юмориста на Альдебаране. Он предложил свиноплянину рассмешить представителя механической расы, скромно примостившегося в углу зала. Подзадорил: мол, кишка тонка, вряд ли тебе сие под силу.
Хан-Ыгас самоуверенно заявил, что сделать это для него легче, чем лысому причесаться. Немедленно приосанился, подобрал свои щупальцы и швырнул охапку первосортных анекдотов, приправив их огнедышащим перцем каламбуров, в металлического собрата по разуму (или – сестру, что тоже было возможно). Тот имел цилиндрическую форму и гофрированный хобот. Лавина остроумия не вызвала у него и тени улыбки. Тогда юморист принялся неутомимо орудовать пиками острот и поливать слушателя сарказмом немыслимой едкости, от которого вспучивало пол. Ноль эмоций.
Свиноплянин перевёл дух и обрушил водопад уморительнейших шуток тончайшей выделки, полыхая пурпуром усердия и выделяя клубы смехотворных ароматов… Но и эти неимоверные усилия пропали втуне: объект его развесёлых атак даже и хоботом не повёл.
Юморист заволновался, отчаянно замигал всем телом и решился прибегнуть к крайнему средству – воспользоваться анекдотом сверхъестественной бронебойкости: его он пускал в ход по просьбе врачей для реанимации трупов.
На сей раз Хан-Ыгас превзошёл самого себя, всё предыдущее действо выглядело детскими потугами, лишь попыткой обозначить остроумие. Надо было видеть, сколь артистически он вёл повествование, с какой выразительнейшей пантомимой и ироническими ужимками, светясь и попахивая в нужных местах. Это был магический фейерверк улыбчивых слов, смехоносного излучения и шутливых ароматов! Но – увы! – и они не принесли желаемого результата.
– Ничего не понимаю, – изумился свиноплянин, тем самым признавая своё поражение. – Если он хоть немного слышит, видит и обоняет, то сейчас должен быть в смертельном шоке от смеха.
– С какой стати ему впадать в шок? – ехидно улыбнулся коварный Брыусь. – Это же простой пылесос-полуавтомат, оставленный тут землянами. Я по ошибке принял его за нашего коллегу. Простите меня. Уверяю вас, по ошибке, никакого нехорошего умысла у меня не было…
Он попытался было объяснить Хан-Ыгасу сколь забавным получился розыгрыш, но тот его, почему-то, не понял. Свиноплянин с содроганием осознал, что усиленно реверансировал и блистал остроумием перед неодушевлённым предметом. Взревел, как астрозавр:
– Ну, алдьдебаранец, погоди! – И ринулся вдогонку за улепётывающим Брыусем.
Смеходелы с добрыми улыбками наблюдали за поимкой оскорбителя и последовавшей затем рьяной потасовкой в пару раундов, которые с явным преимуществом выиграл свиноплянин, чьи увесистые оплеухи легко пробивали защиту соперника.
Маститые мэтры юмора