Смертная тоска по нелюбимой женщине. Рассказы и были. Виктор Иванович Песиголовец
Вадик допился до белой горячки и метался по дому, не спал, нес какой-то бред.
– Дайте ему парочку таблеток, – посоветовала Ольга Прокофьевна. – Например, растворите в стакане водки. И заставьте выпить. Пусть поспит. А когда отоспится, я думаю, он будет вполне вменяемым.
Так и случилось. Выспавшись, Вадим оправился.
А почти целая упаковка таблеток осталась…
Картонную коробку с медикаментами Аркадий Сергеевич нашел на верхней полке кухонного пенала.
Не торопясь, Путинцев освободил маленькие пилюли от целлофана и бумаги и разложил их перед собой на кухонном столе. Поразмыслив, прибавил с десяток таблеток димедрола и целую пачку нитроглицерина, которые отыскал в той же коробке.
Так, теперь нужно взять водку. Початая бутылка, почти полная, стояла в холодильнике. Отлично! Уходить – так весело…
Путинцев налил стакан до краев. Нет! Сначала надо написать записку.
Найдя карандаш и листик бумаги, Аркадий Сергеевич стал старательно и неторопливо выводить левой рукой буквы.
«Верочка и Танечка! – писал он. – Мне стало очень плохо. Сердце шалит. Боюсь, помру. Наверно, сейчас выпью пару рюмок водки, чтобы приглушить боль… Машину я продал. Если что – будут деньги на мои похороны… На всякий случай, прощайте, дорогие…».
Затем Аркадий Сергеевич спустил в унитаз обрывки бумажных упаковок лекарств, положил на место коробку.
Подойдя к столу, не раздумывая, залпом опорожнил стакан. Сразу же бросил в него все таблетки, опять плеснул из бутылки и начал размешивать чайной ложкой.
Прежде, чем выпить, Путинцев закурил и немного посидел у окна. Потом, зачем-то смежив веки, будто боясь посмотреть в глаза смерти, опрокинул граненую тару. Тут же поковылял к умывальнику, открыл кран и ополоснул стакан.
И помаленьку двинулся в свою спаленку.
Аркадий Сергеевич был пьян. Но мозги у него на удивление работали четко. Дойти! Нужно обязательно дойти! А то Вера Павловна и Танька еще, чего доброго, испугаются, увидев его лежащим в коридоре.
Путинцев упал на постель, как подкошенный. Он еле нашел силы, чтобы взгромоздить на кровать свои ватные, бесчувственные ноги.
Меньше чем через час его сердце остановилось.
Где есть корысть, там нет любви…
Федор
Жена, кажется, что-то пронюхала. Вчера вечером спрашивает с эдакой ехидной ухмылочкой:
– А куда ты, котик, днем запропастился? Позвонила тебе на работу в одиннадцать, мне сказали, что ты куда-то умчался. Позвонила в половине первого – опять нет. Наверное, на один из объектов мотался?
– Да, да! – закивал я головой. – На Набережной строительные работы застопорились. Сломался кран.
– Ну, и как? Починили? – участливо поинтересовалась супруга.
– С трудом, – вздохнул я. – Пришлось искать электрика, который разбирается в электрооборудовании козловых кранов. У нас в фирме своего нет. Еле нашел…
– Бедненький! Наверное, весь город