Атаман. Андрей Посняков
тосте…
– Егорша, а братья-то рады, что ты к ним пришел, – словно не слыша, перебил напарник. – Как обозвался – так и обрадовались, все ж их поля ягода.
– Так кто они такие-то, эти братья?
Антип сдвинул брови:
– О том, Егорий, тебе и знать покуда незачем. Догадывайся сам, а меня – уволь. Как батюшка мой покойный, Чугрей Хлынов, говорил (а он сам от какого-то мудрого человека слышал): многие знания – многие печали.
– Философ твой батюшка, – хлебнув чаги, хмыкнул молодой человек. – Как, говоришь, его звали-то?
– Чугрей Хлынов. Да слыхал, поди, есть такой город.
– Все равно, странное имя – Чугрей. Старообрядец, что ли?
– Сам ты обрядец! – Антип обиженно вытряхнул остатки чаги в снег. – А батюшка мой хоть и из простых людей, да мудрый.
– Кто б спорил? – развел руками Егор. – Ты, стало быть, Антип Чугреевич, та-ак…
– Чугреевы мы… А Чугреевич это уж ты, Егорий, чересчур.
– Ну, Чугреев так Чугреев – мне какая разница? Еще чаги налей… не чай, а все ж после такого забега неплохо.
Чугреев пододвинул котелок ближе:
– Пей, пей. Чага есть, а снегу еще натопим. Ты мне вот скажи – правда ль, что одним кулаком… да обоих?
– Да что там, – Вожников даже смутился немного. – Боксер я, не ясно? Пусть бывший, но все-таки до камээса дошел, по «юношам», правда. Да, если б не бросил, может быть… Впрочем, чего уж теперь об этом?
Напарник непонимающе поморгал, а потом снова спросил про удары.
– Да, да, удары, – замахал руками Егор. – Особые такие удары… как и вообще в боксе.
– Особенные удары, говоришь? Вот-вот! – Антип неожиданно обрадовался. – Вот и я про то! Ты что же – боец кулачный?
– Говорил же уже! Ну… можно сказать и так.
– И меня можешь таким ударам обучить?
– Тебя? – молодой человек скептически оглядел напарника. – Тебя уж, пожалуй, поздно, возраст не тот. Хотя кое-что покажу, удар поставлю. Слушай, а вы меня в баньке специально, что ль, дожидались? Все-таки стремно как-то – не удивились даже.
– Да уж, ждали, – кивнул Чугреев. – Янько-весянин, охотник местный, третьего дня еще обещал проводника прислать, сам-то не захотел с нами. Борисычи думали его силком принудить, да потом старшой, Иван Тугой Лук, смекнул – а что толку? Лесища-то тут какие… заведет да сгинет, а мы потом выбирайся как хочешь. Ведь так?
– Так. Значит, этот Янка… Янько меня к вам и прислал… так вы подумали?
– А как же, мил человек?!
Антип засмеялся и тут же закашлялся, схватившись за туес с чагой. Напился, сплюнул в снег, зыркнул вокруг глазами – узкими, глубоко посаженными, непонятно какого цвета.
– А Янько нас не выдаст, не думай. Он хоть и изгой, а все ж два сына – в Хлынове. Знает, если что – достанем. Не-ет, незачем ему нам вредить, себе дороже. Не он шпыней московитских навел, сами они по наши души явилися – погоня! А к заимке по случайности вышли, воевода их, Афонька Конь, видать, человек основательный – все по пути проверяет,