Vox Humana. Собрание стихотворений. Лидия Аверьянова

      Вянет солнца нежная солома.

      И, разрозненный, струится луг

      Мимо львов Лобановского дома.

      В золотой адмиралтейский круг…

      Мне своих не переставить ларов:

      Будет сниться – чуть взгляну назад —

      В рыхлый камень пеленал Захаров

      Этот узкий, длительный фасад.

      Только б так, по скату лет суровых,

      Всё идти, но с молнией в руке —

      И лепную прелесть дней петровых

      Не доверить ломаной строке.

      В ромашках свод, тенист и узок.

      Я солнце видеть не могу,

      Где зданье пористой медузой

      Распластано на берегу.

      Немецких плотников услада.

      Над запыленным гравием крыш.

      В зеленых водорослях сада

      Ты рейнским золотом горишь.

      Каких героев приближенье

      Твою пронижет чешую?

      В гранитной чаше отраженье

      Качает ветер, как ладью.

      И время полною струею

      Реки отягощает ход…

      Обличье ложного покоя

      Глаза, шаги сюда влечет:

      И вновь вернее всех объятий

      Перебивая память, тут

      Лепными щупальцами схватит

      Меня адмиралтейский спрут.

      Маргаритками цветет Империя.

      Желтым полем нежно выгнут свод.

      Зданье – лебедь с выпуклыми перьями —

      Славы первенец – парит… плывет…

      Шкуркой – лисьей или горностаевой —

      О, распластанное на ветру

      О, двухцветное, – крошись, истаивай,

      В солнце врезанное ввечеру.

      Ты – стройнее гениальной памяти —

      Временем чуть выветренный кров.

      Пористый ковчег – нельзя, слова не те

      Отпечаток предадут петров…

      Или, ревностной медузой выскользнув,

      Ты – Неве песчаная коса? —

      Здесь эпоха повернула циркуль свой,

      Век простер лепные паруса.

      Что ж, из имени петрова вставшее,

      Вдруг стихами легшее в персты,

      Маргариткой отцветай, ромашкою:

      Мне гадать еще поможешь ты.

      С глухой конюшни крик истошный.

      Французский говор в свисте пург —

      Екатерининский, роскошный.

      Тяжеловесный Петербург.

      Но, в полукругах ломких линий,

      В крутых извивах – путь огня! —

      Она, смотри, цела доныне,

      Прямая линия твоя.

      Дубы Петра сухой и четкий

      Пленил навеки твой чугун;

      Высокий строй твоей решетки —

      Как пение гранитных струн…

      Какой судьбой – никто не скажет

      И меньше всех, быть может, ты —

      Но