Vox Humana. Собрание стихотворений. Лидия Аверьянова

      Утро. Ветер. Воздух вольный.

      Колесован снег и след.

      Вырисовывает Смольный

      Свой китайский силуэт.

      Словно поднятые пальцы —

      Боковые купола…

      Время, выведшее, сжалься

      Над ладонью из стекла.

      Первой льдиной, легче дыма,

      Рассыпается собор:

      В горнах дней неуловимо

      Тает выспренный фарфор.

      Неужели, неужели

      Мы навек осуждены,

      Вместе с замыслом Растрелли,

      У Китайской лечь стены?..

      … Из-под палок Николая

      Госпиталь кровавый встал,

      И Кропоткин, убегая —

      Азиатчины бежал.

      Когда на выспренные стены

      Прозрачная спадает тишь, —

      Ты – снова ты, мой город тленный,

      И раковиной ты шумишь.

      Дрожат твои пустые створки —

      Надломленный веками щит…

      Пускай витийствующий Горький

      О братстве вычурно кричит:

      Мы не приветим, не приемлем,

      Своими мы не ощутим

      Ни их размеренные земли —

      В веках мертворожденный Рим, —

      Ни сон, который смутно снится

      Слепцам на скифском берегу,

      Где Русь – высокая волчица —

      Легла. И стынет на снегу.

      Лепным прибоем, пеной в просинь

      На площадь вылетел дворец —

      И дивной арки Карло России

      Над нами тяжкий был венец.

      Под ветром выстывало тело.

      Нет, не по-прежнему, не так…

      И мостик Певческой Капеллы

      Двойной и гулкий принял шаг.

      … А по ночам, лицом в подушку,

      Мой друг, мне можно вспоминать:

      Здесь Блок бродил, здесь умер Пушкин,

      Здесь мы не встретимся опять.

      Еще не выбелен весной

      Наш вечер. Льды не тонут.

      Здесь всё воспето было мной.

      И только Петр – не тронут.

      Меня учила с детства мать.

      Тому назад, когда-то.

      В молчаньи подолгу стоять

      Под аркою Сената.

      Да, здесь, где был, сквозь лед, огонь

      И воду – век распорот,

      Поставлен миру на ладонь

      Наш неизбывный город…

      Отдай обратно мне мои слова.

      Зачем Тебе высокий строй и нежность? —

      Для нас двоих была тогда Нева

      Такой