Vox Humana. Собрание стихотворений. Лидия Аверьянова

      Червонным золотом горит Москва.

      И – крылья алой лебединой стаи —

      Знамена плещут и шуршат слова,

      Всемирной новью пьяно зацветая.

      Когда б он встать, когда б он видеть мог,

      Едва раздвинув стены мавзолея,

      Как с каждым годом неизбежней срок

      Земным плодам, что он с любовью сеял.

      Не призрак по Европе – плоть идет

      Широкоплечей силой, злой и голой. —

      Звени, звени сквозь вычурный фокстрот,

      Ближайших лет простая Карманьола!

      Хорошо в свинцовой колыбели

      Отдыхать под Красною стеной:

      Не пришлец ты был здесь на неделе.

      А товарищ сильный и родной.

      Полюбил наш бурный скифский берег

      И в тифозном, медленном бреду

      Ты уже, над картой двух Америк,

      Смутно видел красную звезду.

      Ничего, что мнем твои страницы,

      В заскорузлых пальцах теребя:

      В крепком сердце самой вещей птицы

      Наша память пестует тебя.

      Золотой ордою комсомолья

      Снова повесть будет прочтена,

      Как терзалась родовою болью

      Десять дней огромная страна.

      С этой книгой станут наши дети,

      Обновленной верные земле,

      Под тяжелой славою столетий —

      Третьей стражей в мировом Кремле.

      В память лучших, три узла тугие

      Завяжи на нити золотой.

      Вот какою стала ты, Россия:

      Самой крепкой, стройной и простой.

      Оглянись на путь большой и странный,

      Ни одной не выпавший стране:

      К воле плыл он, первенец желанный,

      Стенька Разин в расписном челне.

      И еще не отзвенело слово

      И не стихла волжская вода,

      Как мужицкой славе Пугачева

      Поклонились в пояс города.

      А недавний, разве он – не сын твой,

      Тот, кто встал над омутом Москвы,

      Кто тебе кровавую косынку

      Повязал вкруг буйной головы.

      Так греми же праведной Европе

      Комсомольским хохотом в лицо:

      Слишком трудно стаей ржавых копий

      Пошатнуть кремлевское крыльцо.

      Что мне посох, если насмерть ранен

      Бредом я, и песнь моя хмельна:

      Ведь кругом от грани и до грани —

      Алым маком зацвела страна.

      Широки поля твои, Россия,

      Колокольни тонкие остры —

      И горят, горят в глаза сухие

      Неуемным пламенем костры.

      Ах, зови, звени, пылай – доколе

      Не придет орда сыновних рук

      Медный голос этих колоколен

      Перелить в густой машинный стук? —

      И пока любовь моя, скитаясь,

      Горько чует верную тропу —

      Стой, тихонько на ветру качаясь,

      Лучший колос в мировом снопу.

      Не