Vox Humana. Собрание стихотворений. Лидия Аверьянова

      Кровавым снегом мы занесены.

      И кровь избрала знаменем Расея.

      Тишайшему, должно быть, были сны

      О гибели второго Алексея.

      Как рябь отлива, отступала Свея.

      Был Петр велик, и горек хлеб страны,

      И в каземате, у сырой стены,

      Царевич слег, о прошлом сон лелея.

      Отечество! Где сыщем в мире целом

      Еще в утробе тронутых расстрелом,

      Абортом остановленных детей?

      Им дан в цари ребенок незабвенный,

      Что Дмитрию подобен, убиенный:

      Блаженный отрок, третий Алексей.

      Сестра в несчастьи, разве вместе с кровью

      К тебе любовь изымут из меня!

      Стрелецкий бунт ревел в столбах огня.

      Но – Петр велик. И забывали Софью.

      Москва ль не соты черному злословью!

      Бразды правленья в нежный миг кляня.

      Литовский всадник к славе гнал коня:

      К Голицыну горела ты любовью.

      Разлуки русской необъятен снег.

      И монастырь тебе стал вдовий дом.

      И плачем выжжены глаза сухие.

      Могла б и я в тиши дожить свой век.

      Горюя о Голицыне моем:

      Но больше нет монастырей в России.

      С прозрачных стен уют последний сполот.

      И гаснет факел в Доме Ледяном.

      Как первый снег, был смех царицы молод

      И сух, над коченеющим шутом.

      Из всех дверей повеял смертный холод —

      И вздрогнули, входившие с царем…

      Со всей России лед былого сколот.

      Ипатьевых давно проветрен дом.

      Прости, Господь, и немощь Иоанна,

      И Софьи скорбь, и гордый ум Петра,

      И Анны блажь, и Павла крест бесовский —

      За семь венцов, той мукой осиянных,

      За росный дым июльского утра,

      За глушь подвала, за костер Свердловска.

      Чистейшие да узрят сердцем Бога.

      Господень взгляд – живому телу смерть.

      Весь мир – лишь глаз Господних поволока.

      Так как же мне в Его лицо смотреть?

      И как от Лика луч найду я впредь

      В своих страстях – сухих травинках стога?

      Часы идут. Я подожду немного.

      Есть час, в который можно умереть.

      Тепло живых – в ковчег Господень двери.

      Вся наша кровь – цена за откровенье.

      Кратчайшую себе дав рифму: плоть.

      Прости меня, что неуч в детской вере,

      Проулком