Сочинения русского периода. Стихотворения и переводы. Роман в стихах. Из переписки. Том II. Лев Гомолицкий
оплошно в тайны мать —
свой первый опыт помятуя:
кладбище поле лес овраг
места их бесприютной встречи
с оглядкой кутает он плечи
соразмеряя с девой шаг
не успевая соразмерить
лиш слов порою и она
уж замыкается бледна —
ему ж легко: не нужно мерить
себя величием времен
и в бурях сих целится он
любовь их тлится задыхаясь
уж не довольствуясь собой
среди чужих домов скитаясь
побег обдумывая свой
и больше нету сил томиться
от ложных планов ум кружится:
в широкий мир вниз головой
решает броситься герой
скачок опасный неизбежным
им кажется – она в слезах
в разлуки горе безнадежном
они прощаются в кустах
но свершено – в окне вагонном
несется в омуте бездонном
кругла зловеща и хладна
пустая белая луна
в ее призрачные туманы
(в них вещ уже не вещ а вей)
уходят жизней и полей
геометрические планы:
вещественное тот же прах
так спички обгоревшей взмах
восьмерку оставляет в зреньи
но все тусклей никлее след —
так жизнь была и жизни нет
в я новом тень воспоминанья
лиш протечот порой бледна
как сквозь дорожные мельканья
зловещеликая луна
Глава восьмая
вот он чертежник вот актером
с бродячей трупой ездит он
на полустанке мрачным взором
в горящий семафор вперен
на сквозняке за кассой сонной
с дырявым пледом на ногах
над зала пропастью бездонной
бессонный укрощая страх
он видит: ложной был мечтою
сей путь и вот уж перед ним
Варшава – тупо недвижим
он под чугунною пятою
повисшей с чорново седла
стоит на площади бездомный
пред ним холодный мир огромный
чужой и каменный встает
куда идти? но он идет
среди цветных реклам шипящих
средь улиц празднично кипящих
идет: кружится голова
от голода – бездомной ночи
но мысль надменная жива
горят безумной верой очи:
он здесь лишеньем и трудом
свой возведет на камнях дом
и впрямь возводит но далеко
ещо: в труде не видно прока
пока ж на почте пострестант:
отчаянные утешенья
и Вислы мелкое движенье
и сыпь песка и ток лопат
и снов туманный вертоград
вот он лопатою ломает
замерзлый каменный песок
сломав в пустую тьму бросает
и рядом тот же плеск и ток
сосед невидимый вздыхает
лопату чистит и затем
как он – безвидное бросает
в метафизическую темь
за Вислой первая сирена
стенает скорбная – у ног
белеет изморозь иль пена
иль