Гинеколог. История художницы. Ирина Говоруха
лишнее слюнявым пальцем, а она называла их маляршами и продолжала на одном дыхании создавать портреты, с удовольствием подчеркивая характерные черты. Крупные горошины-веснушки, оттопыренные уши, как в советском мультфильме «Большой ух», родимые пятна и глубоко посаженные глаза. Точно также беспардонно, смело и с вызовом она делала все остальное.
Плотную круглолицую девушку без талии и с двумя передними золотыми зубами звали Галей. Она хохотала по любому поводу, так что щеки натягивались до упора и приобретали оттенок ржавчины, любила делать перестановки, бегала в кино то на «Храброе сердце», то на Show Girls и меньше всех занималась живописью:
– Я все равно пойду работать в школу. Завуч, наш кум, уже несколько лет держит мне место, а полученных знаний для такого уровня хватит с головой. Я что, не научу детей расписывать кувшины в стиле «гжель» и не покажу, из каких фигур состоит лебедь? Не намалюю геометрические орнаменты, самовар с куклой-грелкой и сову с выпученными глазами? Да легко!
Поэтому, возвращаясь с пар, первым делом ложилась отдыхать, а проснувшись, затевала уборку. Мыла полы, батареи и драила унитаз. Никогда ничего не читала, кроме своих кое-как нацарапанных конспектов и глянцевых журналов, уделяя особое внимание новостям шоу-бизнеса. Готовила странные, не поддающиеся описанию, блюда. К примеру, «яйца коменданта» из кубиков черствого хлеба, недоваренного яйца и соленого огурца. Все смешивала, добавляла две столовые ложки сметаны и лепила колобки, размером с шарик для пинг-понга. Регулярно бегала звонить на телеграф и уезжала всегда в четверг, так как дома ее ждали хозяйственные дела. Возвращалась в понедельник утром, волоча за собой полную сумку еды с неизменной пятилитровой кастрюлей борща и огромной миской картофельных зраз. Встречалась с Ромчиком и обожала пересказывать историю их знакомства. Все началось еще со школьного выпускного. Она в белом платье вздыхала возле люпиновых клумб, а он лично для нее заказал песню «Ах, какая женщина» и пригласил на танец. С тех пор они вросли друг в друга, как сиамские близнецы, и собирались пожениться.
Третью девушку звали Настей, а за глаза ее называли «Фифой». Она носила высокие каблуки, дешевые бусы в виде зеленых яблок, единственная делала себе маникюр за пять гривен, слишком агрессивно пользовалась тональным кремом и никогда не выкладывала его из сумки, опасаясь длинных рук Алены. Много рисовала, выставлялась на студенческих вернисажах, курировала детский дом и была старостой группы. Модничала в джинсах-клеш и пользовалась настоящими духами Dzintars под названием «Кокетка» со слегка назойливым ароматом из-за агрессивных ландыша и жасмина. По вечерам обрабатывала намозоленные пальцы цинковой мазью, наносила на лицо крем «Мумиё» и вздыхала по своему баянисту. Вот уже два года она встречалась с Вовкой из музыкального училища.
Общежитие напоминало шумный вокзал и имело свою историю. Старожилы утверждали, что его построили на месте старого кладбища, и клялись,