Выход А. Евгения Батурина
На обложке – название Notebook и, как сейчас помню, Иосиф Бродский, очень похожий на Антошку, который пойдем копать картошку (Лисицкая виртуозно владела оранжевым карандашом). Потом мы взяли выпускающего, арт-директора, дизайнера, фоторедактора, корректора Калерию Поликарповну и стали жить одной семьей, делать наш Бук, иногда отвлекаясь на окружающий мир. Я плохо понимала, как скажу подругам, что ничего этого больше не будет. Надо было начать издалека, смягчить удар.
– В общем, нас закрывают, – объявила я, как только нам принесли меню. И хихикнула. У меня такое часто бывает, защитная реакция организма. «Я не поступила в МГУ. Гыгыгыгы». «Я беременна. Хохохохо». «Нас журнал закрывают. Хихихихи». Кажется, подруги сейчас надают мне по щекам, и заслуженно.
– Ну что ж, – сказала Лисицкая. – Поеду в Питер, значит.
– Ого, – сказала Майка. – Стало быть, можно покупать билеты в Италию.
Я перестала хихикать. Конечно, мне хотелось смягчить удар. Но был ли он вообще? Похоже, моим девицам известие о закрытии Бука – что божья роса или сообщения Катерины Х. в скайпе.
– То есть вы рады, что ли? – пробормотала я.
– Да нет, не рады, конечно. Но очень уж измучились, – вздохнула Майка.
– Долгая была агония, – подтвердила Лисицкая. – Задолбало. Ты весь последний год на ковре у начальства провела. Как йог.
– Так это я провела, а не вы…
– Бонус от дружбы с главным редактором, – объяснила Лисицкая. – Ты так или иначе все рассказывала. Ну, или не рассказывала, но возвращалась от Юры с таким лицом…
– Прости, Козлик, – встрепенулась Майка. – Конечно, нам жалко Бук.
– Жалко, – кивнула Лисицкая. – Очень.
– Но у вас есть план Бэ, – сказала я больше себе, чем им. Кажется, все уже знали, что Берлинская стена пала, и только мамочка лежала в коме…
– Так проще страдать, – невесело улыбнулась Лисицкая.
– Такой работы у нас больше не будет, – Майка почему-то потыкала пальцем в меню, как будто мы выпускали его, а не Бук. – Значит, надо пойти в другую сторону.
– Например, в журнал «Звезды и правда», – предложила я. – Отлично продается и заголовки…
– Нет уж, больше никаких журналов, – перебила Лисицкая. – После Бука – никаких журналов.
И тогда мне стало немножко легче.
4. Кузькина мать
Когда мы с подругами вернулись с обеда, мне пришлось позвонить мужу Вениамину.
– Ты заберешь Кузю из сада? – спросила я трагическим голосом. Когда тебе нужно, чтобы кто-то поменял свои планы ради твоих, лучше начинать с драмы.
– А что случилось-то? – Я услышала, как Вениамин считает: успеет ли он сгонять к Катерине Х. или волшебный вечер придется отменять.
– Я не могу говорить сейчас. Случилось плохое, – я еще понизила голос. Еще немного и перейду на бас. – Так ты сможешь его забрать?
– Ладно, – Вениамин вздохнул. – Ребенок скоро забудет, как ты выглядишь.
– Покажи ему мое фото в «Одноклассниках», – сухо предложила я и отключилась.
Вечером