Чёрный атаман. История малоросского Робин Гуда и его леди Марианн. Ричард Брук
чувственно обхватила ее спину, бедро Саши оказалось зажато между бедрами партнера; он навис над ней, вынуждая наклониться, прогнуться назад, как это делали танцовщицы во французских кабаре – Бог знает, где насмотрелся, откуда знал, неужели тоже бывал в Париже?..5
– Ах ты, кралечка моя… – хрипло пробормотал он, вжимаясь в нее, – Давай, покажи себя! Покажи, какая ты свободная… вольная как птица…
Вдруг пластинка жалобно взвизгнула и замолчала – кто-то сдернул ее с граммофона. Грохнул стул, отброшенный ногой и перевернувшийся, и голос Махно, перекрывший все остальные голоса и звуки, бешено закричал:
– Прочь! Прочь от нее, сукин сын! Застрелю!!!
Сева отпустил Сашу, отпрыгнул в сторону, но, видимо, привыкший к подобным сценам и вспышкам гнева у атамана, не ринулся бежать вон из комнаты, а, подняв ладони вверх, пошел прямо на Махно, грозившего ему маузером:
– Нестор… Что ты?.. Что ты?.. Я же ничего! Просто показывал даме… пируэт!
– Кобель ты херов! Здесь тебе что, бардак?!
Прочие шарахнулись кто куда, давая мужчинам место, чтобы разобраться между собой. Саша стояла посреди комнаты -дура дурой – и не знала, куда ей деться: все от нее сразу отвернулись, даже Лёвка смотрел сквозь, пустыми глазами, словно она стала невидимкой.
Махно продолжал наступать на Севу, бросая ему в лицо резкие, колкие фразы, пересыпанные отчаянной божбой, кричал:
– Пачкаешь! Все пачкаешь, скотина! – а Сева отступал, но не назад, а вбок, по кругу, и казалось, что интеллигент с атаманом танцуют какой-то дикий ритуальный танец…
Дуня все-таки решилась, подобралась к барышне со спины, схватила, оттащила подальше:
– Оххх, горе мое, догадал же меня бог с тобой возиться! Стой, замри, не дрыгайся, на глаза ему не лезь, не то ишшо искровенит Всеволда Яклича!
Саша и рада была убраться с глаз долой, да недолго пришлось подпирать стенку и слушать Дуняшины попреки и поучения, что «здеся тебе не Москва!».
«Поединок» Махно с Севой закончился так же внезапно, как начался: вот только что они пепелили друг друга глазами, бранясь – и вдруг смеются, хлопают по плечам, расходятся… Маузер вернулся в кобуру на поясе батьки.
Махно огляделся, заметил Сашу, пошел в ее сторону – она бы попятилась, но за спиною была стена, некуда отступать – и он, понимая это, усмехнулся… Ничего не сделал, не стал хватать за руку, но показал глазами на дверь… и сам вышел, не оглядываясь, точно зная, что она последует за ним. И не волоком, а свободно… будто бы по своей воле.
Глава 3. Любушка
Саша снова была в той же горнице, где очнулась сколько-то времени назад – она понятия не имела, сколько… Время просто исчезло, стрелки на единственных часах, что попались ей на глаза, прилипли к циферблату, маятник висел безжизненно. Можно было считать вздохи или удары сердца, или аккорды, когда играла музыка, но Саша считала шаги, пока шла след в след
Бывал – биография Волина включает эмиграцию, до и после Октябрьской революции; умер он также в Париже.