Бог – что захочет, человек – что сможет. Юрий Бычков
свершениям, яркий эстрадный вокалист. Но в его образцовости, эталонности проглядывала перспектива соскользнуть к стереотипности. «Далеко пойдёт за счёт своей образцовости, трудолюбия, отзывчивости на запросы времени, однако, собственных красок, небывалости, когда по одной пропетой фразе угадываешь: Лемешев, Утёсов, Шаляпин, Каллас, Бернес, Шульженко, Пугачёва. «Где-то находим, а где-то теряем», – заключил я, впервые увидев и, главное, услышав Иосифа Кобзона. Чего мне недоставало в его вокализме, так это задушевности, обаяния, неповторимого шарма. Конечно, пение Иосифа Кобзона не дистиллированная вода, в нём изобилуют оттенки сердечности, однако превалирует брутальность, которую певец не желает принять за индивидуальность его как вокалиста. А тем не менее характерных красок, обертонов недостаёт, звучание голоса разочаровывает со стороны духовной.
Молодой вокалист, уходя, спросил Аркадия Ильича:
– В котором часу завтра запись на радио?
– В двенадцать.
Прощаясь, певец поклонился и мне.
– Студент выпускного курса Гнесинского института. Хороший профессионал. Талант. Большой талант, – пояснил Аркадий Ильич, ласково глядя в сторону двери, которую только что закрыл за собой Кобзон.
Вижу на экране ТВ внешне очень мало изменившегося Кобзона, вспоминаю шапку его роскошных кудрей и ностальгически произношу есенинские строки:
Ах, ты, молодость, буйная молодость,
Золотая сорви-голова.
Когда год – два тому назад в продолжавшемся весь вечер, огромном сольном концерте Иосиф Кобзон исполнял подряд и вразбивку свой необозримый репертуар – патриотические и лирические, русские народные и еврейские одесские песни, романсы и популярные танго, шлягеры, сегодняшние и позабытые, – уверенно, непобедимо, не покидая эстрады битых три часа, это невольно вгоняло в задумчивость: «Вот как встал, будто врос в пол возле рояля композитора Аркадия Островского пятьдесят лет тому назад, так и стоит, и поёт ровным, сильным, бархатным баритоном. Поёт всё подряд. Готовность петь всё на свете, что ли?»
Исполняемое им не даёт возможности что-то выделить и сказать убеждённо: «Это песня Кобзона», как с уверенностью произносим: «Репертуар Вертинского, песни Магомаева, Владимира Бунчиков, Вадима Козина».
Как Кобзона на всё хватает? Разве что виноват феномен всеядности – талантливейший Иосиф Давидович? Он интерпретатор музыки огромного временного диапазона? Возможно, это ценное качество…
Только я появился в редакции, Великанов, пришедший с летучки, которую проводил главный редактор Новоскольцев, ни с того ни с сего, объявил:
– После работы едем к Вальке Никольскому. Нас ждут. Я рассказал о тебе кое-что.
– Что именно?
– Бычков выпить не дурак. Охотно и умело поддерживает компанию. Пишет стихи. Трепач первоклассный. Так что, едем. Готовься!
– Как прикажешь готовиться?
– Морально, – Великанов ёрнически хихикнул. – Прихватим бутылочку трёхзвёздочного армянского,