Сегодня я – Пит Доэрти. С.П.
откроем глаза с раскалывающейся болью правды в голове, и непременно убедимся, что смысл всего происходящего мы давно уже потеряли. И похвалив себя за очередное умозаключение, достойное премии неназванного имени, зальём в стакане аспирин и опять забудем о реальности на пару дней. И так, оставляя отпечатки своих больших пальцев на стеклянных стаканах барных наборов, мы подарим свои никчёмные истории православным посетителям рая отчаянного подразделения, которые купят их, не оставив чаевых, и не раскрыв смысла кинут на растерзание потокам нефильтрованной воды посудомоечных машин промышленного потребления. И пока стакан не разобьётся на осколки, слишком мелкие для транслирования информации о наших грехопадениях на аудиторию 18+, стереть этот порочный круг равнодушия до проблем другого вряд ли получится. Господи, хоть бы так.
Я вчера их изрядно разозлила. Всех. Всех этих посланников переевшего рая, напившись в местном баре, и не спев им Бритни Спирз в караоке. Вместо этого я долго и настойчиво рассказывала им о том, что каждый из них пишет мне о другом в директ ближе к полуночи, и не получив хоть какого-то интерактива, я уверенно и громко прокричала в где-то найденный микрофон, перед тем как упасть со стула: «Gentlemen, you are committing a vulgar outrage». По-моему, я не успела сказать ничего, из того, что могло бы быть им неизвестно. Наоборот. Я искренне старалась содействовать упрощению их визового решения для въезда в жизнь. Почему-то люди всегда обижаются на того, кто осмеливается сказать правду, о которой все и так знают, поэтому сегодня они лишь кивали, признавая возмутительность моего присутствия в их отшлифованной Пэйдж Сикс жизни.
Вчера был мой день рождения. А мне даже не сделали скидки. Кто-то по телевизору слишком часто говорил о двойных стандартах. Как же прекрасна была моя жизнь на пять минут вчера вечером, но сегодня её за двадцать седьмой год подряд в двадцать шестой раз уничтожили. Я бы завещала все свои платяные шкафы тому, кто бы мне хоть раз в жизни сказал, что завтра открывать глаза и смотреть в лицо этому миру совсем необязательно.
Утренний ветер не находил в себе тяги к отдыху: он прекрасно развлекался, дуя на мою третью чашку кофе и изредка разбрызгивая по моей спине соль океана. Мне кажется, он просто хотел лучше понять людей, а они его предпочитали игнорировать, упиваясь Воздухом Сержа Лютена, прочно впитавшегося в свежелакированное дерево, наспех приобретённое в пластмассовом виде в Китае.
Мир продался за подделку. За хорошо упакованную подделку. За бижутерию, бережно завернутую в монограммную бумагу корпоративного парфюма, коробку, перевязанную лентой с именем чьего-то почтенного западноевропейского дедушки, для торжественного вноса на заднее сиденье премиум такси на зависть японским туристам. Эта планета теряет уверенность своих картин в совершенстве созданных и упакованных предметов последней необходимости. Она доведена до отчаяния своей нефотогеничностью, неидеальностью своего цвета и отсутствием доступной фактуры для бэкскрина