Ее копия. Елена Геннадьевна Чиркова
ей, о том, что в детстве черемуховые ватрушки пекла для него его деревенская мать. И, дескать, ничего вкуснее этих ягодных шанег он вообще ничего не едал.
***
Лариса сбилась с ног, пока искала для Аркаши еще не созревшую в середине лета, редкую в городе, ягоду.
Лариса видела в ее поиске глубокий смысл.
– Я ему подснежники из-под снега зимой добуду, – решила боготворившая начинающего артиста, ослепленная своею любовью, жертвенная Лара. – Пусть так и знает!
– Так черемуха-то сушеная для шанег нужна, – вовремя подучила уму-разуму влюбленную дочку, знавшая толк в крестьянской стряпне, до совершеннолетия прожившая в деревне, мама Лида. – Сходи на базар, у бабулек поспрашивай.
***
Рыночные торговцы на все лады предлагали разнообразный товар.
Был там сушеный шиповник (меряй хоть стопкой, хоть толстостенным граненым стаканом, хоть килограммами) сухие грибы (бери хоть сушеных обабков, хоть смачно-соленых груздей, хоть пущенных на икру, деликатесных белых) а так же калину, малину, иргу и укроп.
Однако, черемухи в торговых рядах, к Лариному несчастью не оказалось.
– В деревню езжай, там, небось купишь. – Съязвила, узнав о странном желании дочки, реальная Лида. – Неужто наш ПРЫНЦ без шанег месяца не протянет?
– Аркадий протянет. Я нет. – Вступилась за зло обозванного матерью ПРЫНЦЕМ, возлюбленного, Лариса. – Через месяц ему каждая дура черемуховые ватрушки испечь сможет.
Выклянчив в больнице, у напарницы по смене, внеурочный выходной, Лара уселась на первую проходящую электричку, следующую в загородном направлении, и поздним вечером вернулась с добычей.
***
Черепахин мурлыкал как кот, поедая Ларисино лакомство.
Он, закатывая глаза, слизывал синие усики, оставленные вожделенной начинкой.
А Лара ничего не ела.
Смотрела Черепахину в рот.
Весело щебеча, любовалась. Смеялась, рассказывая о том, как рыскала по свету, в поисках любимой Аркашей ягоды.
А Черепахин был не дурак. Тотчас смекнул, что в стараниях Ларочки прок будет. Желай, повелевай! Все стерпит, все сможет!
В тот вечер Аркаша остался на ночь в снимаемой Ларой квартире.
А эта дата, между влюбленными, стала называться днем черемуховых ватрушек.
***
Итак, раздуваемые, «ожившие в деле», избалованные разнообразным запахом семейных ужинов Аркашины ноздри, почуяли ватрушки.
Про праздник Аркаша, конечно, забыл. Но сразу включил воображение.
– Милая моя, – прильнул губами к Лариной щеке сентиментальный Черепахин. –Ты устала?.. А я – сущий болван!
– Ты забыл про наш праздник? – Спросила его, действительно, уставшая Лариса.
– Нет! Что ты, что ты? – В категоричной форме отверг домыслы Лары Черепахин. – Просто со мною сегодня такая история приключилась…
Аркадий обреченно плюхнулся на табуретку спиной к Ларисе, словно в экран телевизора, уставился в стекло микроволновки, в которой готовилась курица.
И начал свой рассказ.
***
Аркадий