Девятая жизнь кошки. Татьяна Демьяненко
минут через десять после его ухода, и начинаю истерически хохотать. Спазмы моего голоса ограняют весь наш недолгий, но интенсивный период знакомства. В моем представлении он меняет цвета: только был алым смешанным с грязно—серым снегом, как смех взбалтывает контрастные оттенки в бурое месиво, а потом вытягивает из этой безликой массы чистые краски. Солнечный желтый, небесный голубой и романтический розовый. И все это на угольно—черном фоне. Совершенный диссонанс, от которого не отвести глаз.
Я смеюсь и не могу остановиться, смеюсь и содрогаюсь всем телом, смеюсь до слез, до звериного оскала, но в какой—то момент меня отпускает все напряжение. Будто в ледяную ванну сначала подлили кипятка, и он еще какое—то время продолжает бурлить, а после все стихает: вода стала приятно теплой. Я погружаюсь в нее, и словно качаюсь на едва заметных волнах безбрежного августовского моря. Вся серьезность, с которой я подходила к этой авантюре, все ожидания, созданные в этих отношениях долговременным дефицитом близости сейчас кажутся мне абсурдно уморительными. Я больше не погружена в них, моя голова над водой. Я могу свободно мыслить, легко дышать и плыть в любом направлении.
В воду отправляется лавандовое масло. Мое свидание с самой собой куда прекраснее многих свиданий с ним. Я поднимаю колено и погружаюсь в наблюдение за каплей воды, медленно стекающей к миллионам своих сестриц. Она кажется мне одинокой слезой, проделавшей долгий путь для того, чтобы раствориться в чем—то большем, потерять свою отдельность, но вместе с тем, и все трудности своего пути. В этом ровном движении капля уменьшается, условием ее скольжения является собственное тело. Оставаться целой, можно лишь не двигаясь с места, да и то рано или поздно испаришься…
Так быстро бегущее время рядом с И. резко контрастирует с наполненным и насыщенным, с прожитым во всей глубине в каждом своем мгновении в одиночестве. Сейчас для меня это вновь становится тем, чем должно было оставаться с самого начала: игрой, увлекательным развлечением, необычным новым опытом. И я решаю играть. В рамках чужих правил создавать свои.
14
Моя дверь не заперта на ключ. Пусть его приход, если он решится на него, будет для меня неожиданностью. С утра я отправила лишь одно смс: «я дома, приходи…». Я не жду ответа и не готова вступать в диалог. Интересно, если он не придет, то кто окажется оштрафованным? Я, не желающая договариваться, и диктующая свои условия? Или он, не признающий узких рамок и отсутствия права голоса? Даже это сейчас неважно.
Мой выходной день начинается с чашки чая. Я смакую новую посуду. Напиток, налитый внутрь, остался прежним, но его вкус воспринимается иначе. Зрение тоже участвует в восприятии на вкус. Теперь эти чашки не для важных гостей, а чашки для меня. Я любуюсь тонким узором, и погружаюсь в него столь же глубоко, как вчера в каплю воды. Сначала я вижу лишь завитки, а затем они оживают, составив голову медузы—горгоны со змеино—кудрявой