Йокин в Париже. Ирина Костевич
елого платья – в загс на такси, обратно на такси…
Добавим, что у Миши вялый от старости нос – внутри свалялись и пожухли опилки. Брови выбриты полукружьями: «чтоб смотрел веселей» – так уж постарался младший ёлочкин брат. Ну, а пищалка-ревелка – она сломалась. И теперь, когда Миша не может громко говорить, он стал глуховат. Мы-то с вами знаем, что это – психологическое. Однако Миша действительно считает, что свадьба ненаглядной Ёлочки еще впереди, а он чего-то недослышал, недопонял. А раз уж согласился сидеть на капоте машины – будет сидеть.
Вот такие они, советские плюшевые медведи! Нудные, но верные.
Да, происходят чудеса – ветеранам государство иногда дарит путёвки за границу. Но впрок ли подобные дары? Миша от души любит своих дорогих внучков – так называет он Йокина с Рыбчиком. Поэтому и путевку – ну, конечно же, им! Йокин поедет вместо Миши, а Рыбчик – сопровождающим.
Но кто они, наши герои?
Йокин – обычный растяпа и неряха. А еще он без ума от грибов. Полное имя Йокина – Ёки-Пуки. Уверяю, вы в жизни не встречали такого замурзанного, плешивого (от пылкой любви хозяина) плюшевого паучка! А какая у него грустная рожа! О, эти глаза, умоляющие: «Ещё, ещё один гриб!» И мало кто знает, что в самом низу милой до слез мордахи вышита красными нитками весьма нахальная улыбка… Йокин вечно влипает то туда, то сюда. Не стоит сокрушаться: это его стиль жизни. А теперь ещё отправляется в путешествие для плюшевых медведей (по секрету: с липовыми документами)! И ладно бы в Турцию или на Иссык-Куль, как все обычные алма-атинцы. Так нет же – по Европе!
Рыбчик – это серый плюшевый кот. Назван так потому, что продавался вместе с рыбой на веревочке. Рыба свисала с его шеи, как колье. Стояли на свете и такие времена, когда плюшевых котов не было в магазинах. Повальный дефицит! И Рыбчик оказался первым. Он очень деликатный. Появился в доме на день Святого Валентина. И если Ёки-Пуки – любимая игрушка сына Ёлочки, то Рыбчик – самый близкий и родной кот Ёлочкиной дочки.
Каковы хозяева, таковы питомцы. Похоже, Рыбчик родился воспитателем. Хотя он только подросток, но как внимательно следит за развитием шального Йокина! Отбирает лишние грибы. Заставляет мыться – хотя б изредка. Принуждает слушать музыку. Пришивает отвалившиеся конечности – а их много! «Заставляет», «принуждает», «отбирает» – неприятные глаголы. Но, если ты действительно любишь и чувствуешь свою ответственность, то будешь пользоваться и ими.
– До встречи в Париже! – помотал на прощание лапкой кот и залез в ящик для посылок, предназначенный лично ему.
– Пока! – пискнул Йокин, устраиваясь у себя.
– Сколько раз тебе говорить: не «пока», а «до свидания!» – донеслось бурчание из посылки побольше. «До свидания!» – чтобы потом ещё свидеться. Ты же хочешь со мной встретиться, а?
– Я – большая муха,
А ты велосипед!
Я маленький,
А ты – большой.
Уходи, пока я
Не икнул!
– пропищал в ответ Ёки-Пуки куплет любимой песенки, им же и сочиненной.
Котик вздохнул: чего возьмешь с этого грибоеда! Может, хоть в Европе обтешется.
А Йокин уже мирно дрых на своей подстилке.
Если про кого-то и можно сказать «летели», то не про Йокина с Рыбчиком. Они молча ворочались с боку на бок в своих уютных коробках и чесались со скуки. Летел только огромный самолет. И – время. Хотя именно для наших путешественников оно не летело, а ползло, как божья коровка после спячки.
В Амстердаме весь багаж, а значит, и кота с паучком, перегрузили на французский борт. Стало намного веселее. Дело в том, что французы шутят. Это нам хорошо – нужны обязательные шутки только на Первое апреля. А чтобы считаться французом, надо пошутить не менее 22 раз в день. Ежедневно, понимаете? А раз на раз не приходится! Капитан самолета спешил – уже смеркалось, а острот, розыгрышей и каламбуров сегодня набралась только дюжина. Он уже не решался рассказывать по громкой связи анекдоты: на прошлой неделе из-за жалоб пассажиров его оштрафовали. А лететь всего час… И капитан придумал! Эта отличная шутка стоила пяти:
– Внимание всем! Плохие новости! Наш самолет попал в зону повышенной круговерти! Чтобы пройти её, самолёту придётся крутиться что есть сил, а пассажирам, дабы мы сохранили равновесие и не упали на земли Пикардии – танцевать! Бон вояж!
Понятно, что Йокин ничего из этого французского мурлыканья и мяуканья не понял. Как и Рыбчик, даром что кот. Но начало заварухи сложно было пропустить. Древняя ламбада зазвучала с таким напором, что слышно было даже на земле. А потом все стали заваливаться то в одну сторону, то в другую, а сошедший с ума самолет летел то вперед, то назад, а то и кверху брюхом. О, это было страшно, дико-дико весело!
– И-и-эх! – вопил в восторге Ёки-Пуки, носясь в коробке по более тяжелому грузу, как серфингист по волнам. – Рыбчик, догоняй!
– Мяв! – проносилось и умолкало жалобное где-то рядом.
– Рыбчик, клёво! В самолётах весело!
– Й-о-ё-ёки-ин! – опять раздавалось и затихало вдали.
– Только