Хроники любви провинциальной. Том 2. Лики старых фотографий, или Ангельская любовь. Юлия Ник
и шли спиной вперёд. Там явно шел весёлый разговор.
– Бердышевы. Вот уж где порода, – старик вспомнил, как венчал их. Полина непременно хотела венчаться. – Одними из первых они тогда венчались. Мальчишкам уже теперь двенадцать лет. Славные.
На углу «Нижней» и «Дальней» улиц обживали старый дом новые хозяева.
– Эти случайно сюда залетели на венчание, но, смотри-ка, приросли. Дачники. Участок разгребают. Много у них народу. Дружные. Мальчишка у них тоже славный. Не понять только – брат ли, сын ли? Шафером был у жениха, – вряд ли сын. Ну, с этими ещё познакомимся. Скоро крестить принесут.
Мужчина, бережно усаживал беременную жену в старое кресло, подставляя стул ей под ноги и укутывая их.
С холма было интересно наблюдать, как быстро в последнее время меняется село. Раньше все крыши были стандартно-серого цвета. Шиферные. Теперь глаз радовали самые разные крыши. Оригиналов сразу было видно – с оранжевыми крышами. В основном крыши были бордовыми, или зелёными. А в последнее время много синих появилось. У тех, кто побогаче – пестрые, из нового материала. Красиво крыши смотрятся. Весело. И дома наружность сменили.
Длинные вечерние тени. Крыши…. – из памяти Иллариона выплыли события тоже с вечерними тенями и шиферной крышей его дома. Той шиферной крыши давно уже нет. Сменили на профнастил. Он легко отыскал крышу своего дома. Темно-зелёная, высокая под мансарду, двускатная.
– И какого же числа я её тогда привёз? Экзамен у неё был. Английский сдавала. Надо же – помню. Чего только память не держит? – Илларион присел на лавочку у ворот ограды. Торопиться было некуда. С коровой соседка обещала управиться. Ей, давно уже городской, – это в забаву, и молоко парное тоже не каждый день пьют. Вспомнив, хлопнул себя по карману брюк под рясой, – телефона не было. Наморщился, вспоминая, а брал ли он его вообще сегодня с собой? Похоже, тот так и остался на зарядке дома.
– Ну и ладно. Некому звонить. Старшие были на Пасху, не соскучились ещё. А Степка вчера отзвонился, что мать встретил, – руки мужчины, загоревшие на солнце, с тонкими «музыкальными» пальцами, спокойно легли на колени., прижав колышущуюся на легком тёплом ветерке рясу.
Утомленный ранней майской жарой день сходил «на нет», заменяясь прозрачными майскими сумерками, всё оживало после пыльного дневного зноя и к вечеру одурело застыло в предвестии летней роскоши тепла и цветения.
Высокий и сухопарый, священник легко встал и не торопясь пошел к тропинке, ведущей с холма вниз.
– И тогда тоже стояла такая же жара, только тогда-то уже на июнь перевалило. Хорошо, что гравия подсыпать Степан распорядился, хоть старухи теперь не будут скользить тут по спуску. Такое простое дело, а денег уйма ушла. Дорого всё стало.
Надо же, помню всё. Видно правду говорят, что суждено – того не минуешь. Не минуешь, как ни крутись, – он хмыкнул, покачивая головой, и осторожно пошел вниз, гравий под ногами ещё шатался, не улежался. – Как вчера было…. Жизнь пролетела, как рукой махнул…. Тогда-то бегом сбегал