Горящая земля. Бернард Корнуэлл
канаву!
Возница ухитрился сделать так, что два колеса повозки оказались в канаве; так мы и оставили тяжелый экипаж – опрокинутым, со все еще впряженными в него лошадьми.
Финан и наш арьергард с шумным конским топотом поскакали по дороге, а мы помчались перед ними к небольшому лесу, где я подождал, пока Финан нас догонит. Как только мы соединились, показались первые преследующие нас датчане. Они нещадно погоняли лошадей, но я рассчитывал, что брошенная повозка с бросающимися в глаза украшениями задержит их на несколько мгновений. Так и случилось – скачущие впереди остальных преследователи закрутились вокруг экипажа, а мы свернули в сторону.
– Это лошадиные скачки, – сказал мне Финан.
– И наши лошади быстрее, – ответил я.
Наверное, так и было. Датчане сидели на конях, которых смогли захватить их мародерствующие отряды, в то время как мы ехали на лучших верховых скакунах Уэссекса. Я бросил последний взгляд на спешившихся врагов, набившихся в повозку, потом ринулся дальше в глубь леса.
– Сколько их там? – крикнул я Финану.
– Несколько сотен, – ухмыляясь, отозвался он.
Значит, рассудил я, каждый человек из войска Харальда, способный оседлать лошадь, присоединился к погоне. Харальд испытывал экстаз победителя. Его люди разграбили весь восточный Уэссекс, а теперь он не сомневался, что прогнал армию Альфреда из Эскенгама, открыв таким образом датчанам путь к разграблению всего центра страны.
Однако перед тем, как заняться этими приятными делами, он хотел захватить самого Альфреда, поэтому его люди бешено гнались за нами. Харальда не заботила их слабая дисциплина, он верил в свою удачу, которая его не подведет.
То была дикая охота, и Харальд дал волю своим людям, послав их, чтобы те привезли ему короля Уэссекса.
Мы вели их, мы заманивали их и искушали. И не скакали так быстро, как могли бы; вместо этого мы старались не терять из виду преследующих нас датчан. А они только один раз нас перехватили.
Райпер, один из лучших моих людей, ехал далеко справа от нашего отряда, и его лошадь угодила копытом в кротовью нору. Он находился в тридцати шагах от меня, но я услышал треск сломавшейся кости, увидел, как Райпер падает, как его лошадь бьет копытами, рухнув с воплем боли.
Я повернул к нему Смоку и увидел маленькую группу датчан – они быстро приближались.
– Копье! – крикнул я одному из моих воинов.
Схватив тяжелое копье с древком из ясеня, я поскакал прямо к датчанам, что были впереди и мчались, чтобы убить Райпера.
Финан повернул вместе со мной, как и дюжина других моих людей, и враги, увидев нас, попытались свернуть в сторону, но Смока уже стучал копытами по земле, раздувая ноздри. Я опустил копье и угодил ближайшему датчанину в грудь. Ясеневое древко задрожало, моя рука в перчатке скользнула вдоль древка, но наконечник вонзился глубоко. Кровь хлынула и потекла между звеньями кольчуги датчанина.
Я выпустил копье.
Умирающий еще оставался в седле, когда второй противник замахнулся на меня мечом, но я отбил удар щитом и, надавив коленями на бока