Кошка Фрося и другие животные (сборник). Мария Штейникова
мировые вопросы. После пары десятков безуспешных попыток дозваниваюсь-таки. Она говорит:
– Сейчас Людку Бортникову спасала.
Ну конечно, иначе и быть не могло. Как сейчас вижу этого бабулечкумэна, с ярко накрашенным ртом и безупречным маникюром, бескомпромиссным плечом прижимающего телефонную трубку к уху в ее драгоценном роскошестве.
Говорит:
– Бортникова заскакивала, дура пьяная, пописать, ну и в уборной ее блевать поперешная застала. Ну, она поблевала и смыла. С зубами. Вот в ЖЭК звонила мужикам. Но даже я не в силах в городе говно перекрыть ради бортниковских зубов. В качестве утешительного приза подарила ей литровую баночку пельменей. А то представляешь, как ей сейчас плохо?
Я говорю:
– Ну, после твоих пельменей она точно полюбит жизнь заново, даже без зубов. Если выживет.
Мама с восхищением разглядывает мои итальянские сапоги на двенадцатисантиметровых каблуках. Говорит:
– И куда ты в них ходишь?
Я чувствую, как меня накрывает безжалостной волной щедрости, и говорю:
– Ходить – никуда не хожу, я в них езжу. И один раз на них колесо меняла. Хочешь – забирай. И духи, вон те, от Валентино, и ридикюль.
Мама тут же облачается в сапоги, душится и ходит в трусах по комнате туда-сюда, размахивая сумкой.
Звонит мне через неделю и говорит:
– Можно я Нюшеньке твои итальянские сапоги отдам? Ей тоже надо красиво одеваться и делать карьеру.
Я представляю, как моя сестра, раздвигая снега и говны, прется в сапогах на двенадцатисантиметровых каблуках через сельское поле к коровнику. Заходит такая вся красивая, в итальянском, и коровы такие:
ООООООООО! ААААААААА! И все на укол без разговоров. А доярки говорят:
– Анна Владимировна, а котика кастрировать не желаете?
Звоню Нюшеньке через некоторое время, спрашиваю осторожно:
– Сапоги мои итальянские там как?
Нюшенька говорит:
– Сдала от греха подальше бабулечке. Она в них телевизор смотрит…
Бабулечка звонит и кричит в трубку:
– Марея, мне такие дорогие шикарные сапоги подогнали! Хочешь, подарю?
На кошку Фросю иногда нападают валяки, и она становится очень щедрой. Она зарывается в мои волосы, тарахтит, как колхозный трактор, позволяет себя мять во всех направлениях и даже узнает. Иногда мне кажется, что Фрося работает под прикрытием в инопланетной разведке и выполняет секретное задание. Но мы-то знаем, что у Фроси есть режим «щедрость», и можем даже дополнительным обедом спровоцировать его рецидив прямо перед тем, как Фрося снова уйдет в глухую несознанку.
Проснуться знаменитой
Я вчера завела ЖЖ и с легкой руки Марты Кетро сегодня проснулась чуточку знаменитой.
Тихо. Я пишу. Муж ходит по струнке, подушки мне поправляет.
Я говорю:
– Ну нет, так не пойдет. Не могу писать в подушках. Пойду в кабинет.
Важно поднимаюсь в кабинет. Говорю многозначительно:
– Меня