Пурпурный занавес. Всеволод Глуховцев
впопыхах оделся и кинулся прочь из дому.
Почему-то он и не вспомнил о лифте, а понесся бегом по лестнице, как вел его давеча дядя.
Или призрак дядин?..
Выбежав на крыльцо, он даже не остановился, той же рысью припустил по невидимому маршруту – он помнил его, как дату своего рождения. Вот тропинка, вот та травяная розочка на обочине. Тропка бежит вниз, но нам туда не надо…
На этой фразе его заклинило. «Нам туда не надо, нам туда не надо…» – твердил он про себя бессмысленно. А куда надо? Он знал – куда. Вон они, елочки. В почти голом апрельском лесу их видно издалека – этакий ориентир для тех, кто верит в сны.
Тревога вкрадчиво коснулась его души. Он остановился и долго смотрел на хвойные заросли, не решаясь подойти ближе.
Что-то там было. Он знал это твердо. ЧТО-ТО УЖАСНОЕ.
Тревога разом переродилась в страх. Но он все же пересилил себя. Зло стиснул зубы и зашагал к еловому островку.
Николай уже догадывался, ЧТО он там обнаружит.
Дальнейшее опять происходило точно во сне. Он двигался как лунатик – отвел разлапистые ветви в сторону, шагнул и очутился на лужайке. Глаза сразу нашли то, чего Николай ждал. И боялся.
Распростертое на земле тело. Человек лежал навзничь, широко раскинув руки, точно прилег на травку, успевшую выбиться из-под земли к весеннему солнышку.
Гордеев медленно приблизился, впился взглядом в лицо молодого мужчины – рот разинут в жутком оскале, зрачки закатились, пугая бельмами – не лицо, а застывшая маска. ТАК выглядеть мог только труп.
Незнакомец и был трупом – на шее его зияла страшная резаная рана. А в грудь, под сердце бедолаге нанесли удар ножом или заточкой – по светлой ветровке расплылось багровое пятно.
Николай судорожно сглотнул, почувствовал, как затряслась каждая поджилка в его враз ослабшем теле. ЭТИ РАНЫ! – сомнений нет: здесь побывал и действовал тот самый маньяк – неуловимый, жестокий, непредсказуемый. Этот выродок нанес очередной удар, утолил кровью свое вурдалачье нутро.
Потрясенный, Гордеев попятился назад, споткнулся о корень, едва не упал.
Это привело его в чувство.
Николай не помнил, как он убрался с ТОГО места, как проделал весь путь обратно, поднялся к себе. Очнулся уже у себя в квартире, постепенно осознавая, что сидит, скорчившись, в кресле, и его бьет крупная дрожь.
Что делать? Звонить в ментовку? Обязательно спросят, как очутился ТАМ, в ранний час? Вышел погулять, совершить утренний моцион?.. Чепуха! Не поверят, не лохи. А если что, на него и повесят – им ведь, ментам, главное, дело закрыть, а уж виновного или невиновного черпанули – всем по барабану.
Вот ведь подляна-то какая! И как его угораздило «увидеть» все это во сне, а потом переться на эту злосчастную полянку?! Проделки подсознания? Или… или может, он экстрасенс?..
Экстрамудак – вот ты кто! – зло сказал себе Николай.
Никуда он не пойдет, и звонить тоже не станет. Черт с ним, с трупом – другие обнаружат. Покойнику ведь уже ничем не поможешь. А вот ему, Гордееву, стоит поразмыслить