Партия клавесина. Елена Забелина
в столицу в тот год, когда дочь Даша оканчивала школу. Единственный был в этом плюс: дочь поступила в МГУ. На старших курсах начала работать в московском офисе французской фирмы, где познакомилась со своим будущим супругом Леоном Жапризо. Детьми обзаводиться они не собираются, во всяком случае, пока.
Я не в обиде на жену. Она ведь не скрывала, что уходит от меня и собирается вновь замуж не по большой любви. С моим преемником Алена познакомилась в Хорватии, куда ее и Дашу я отправил отдохнуть перед одиннадцатым классом. Когда Алене стал оказывать знаки внимания недавно овдовевший московский служащий, она вступила с ним в игру сначала лишь из склонности к бесцельному, ни к чему не обязывающему флирту. Но вскоре выяснилось, что его намерения серьезны. Они с ним месяц перезванивались, и, наконец, он сделал предложение моей жене: сменить двухкомнатный отсек в провинциальном мегаполисе на двухсотметровые столичные апартаменты. Плюс все сопутствующие бонусы.
Алена стала обсуждать со мной, как поступить:
– Если ты скажешь: я тебя не отпускаю, я не поеду никуда, клянусь!
Помимо всего прочего она еще хотела перевалить на меня тяжесть выбора. Но это было слишком. Пусть я сказал бы ей: «Останься, никому тебя не отдам!». Она, наверное, была бы польщена, но вскоре бы кусала локти из-за упущенных возможностей. Да и зачем кривить душой – трудно жить с женщиной, с которой нет согласия ни по одному вопросу: как тратить деньги, где отдыхать, как строить отношения с дочерью.
Я промолчал. Пускай свой выбор делает сама. Тогда жена, не выдержав, взмолилась:
– Лешенька, ну, отпусти меня, пожалуйста! Ну, отпусти!
Конечно же, я отпустил. Как можно отказать женщине!
Теперь у нее тоже есть возможность наблюдать жизнь сверху, из элитного гнезда на западе Москвы. Если, конечно, она находит время выглянуть в окно в короткий промежуток между разговорами по телефону, а может, и по двум. В нашей совместной жизни она всегда ходила по квартире с двумя трубками в карманах – мобильной и домашней, выхватывая ту или другую, как девушка ковбоя выдергивает заткнутый за пояс кольт.
Я высадил своих прелестных пассажирок у входа на каток. Время еще позволяло, и я помог им отнести рюкзак до раздевалки. Осень излишне горячо благодарила.
Ее зовут Анастасией.
Я стал ловить себя на том, что думаю о ней. Не так, как о других знакомых женщинах. Я представлял, что вижу ее тонкий силуэт в своем пустующем окне.
Предложение, от которого можно отказаться
В семь тридцать я был у здания правительства, которое в народе когда-то называли «член КПСС». Обкомовская башня, как возбужденный пенис, торчала в небе на фоне низкой поросли других построек. Теперь вокруг взошли другие башни, ландшафт переменился, как, впрочем, и фольклор.
Взяв пропуск и возносясь в бесшумном лифте на двенадцатый этаж, я думал: если встречу Андреева вне кабинета, могу и не узнать. Никак не удавалось мысленно представить его лицо. Он был так называемой шпионской внешности: вроде бы знаешь человека, но если вдруг попросят составить фоторобот, не сможешь