Герои не нашего времени. Харламов, Тарасов, Яшин, Бесков в рассказах родных, друзей и учеников. Игорь Рабинер
уже после интервью у меня перехватило дыхание, когда на стене комнаты, у огромного портрета Харламова в офицерской форме, я увидел десятки завоеванных им медалей. И рядом – крохотное изображение майки футбольного клуба «Атлетик» из Бильбао, на который в детстве, прожив год у дедушки с бабушкой в их родной Испании, он ходил. После чего остался к нему неравнодушен, пусть и за железным занавесом, до конца своей трагически короткой, всего лишь 33-летней жизни…
Борис и Бегоня Харламовы назвали сына Валерием в честь знаменитого летчика Чкалова – этот факт Татьяна Борисовна подтвердила. И добавила:
«А меня Татьяной – сейчас упадете – в честь Татьяны Лариной. «Евгений Онегин» был первой оперой, которую мама слушала в Большом театре. И так ей понравился этот образ, что назвала этим именем дочку. Но я его не оправдала. Мама говорила, меня надо было Сорванцом назвать. Потому что в школу ее каждый раз вызывали не из-за Валерки, а из-за меня».
Спрашиваю, большое ли мужество потребовалось папе Харламовых, Борису Сергеевичу, чтобы начать встречаться с испанкой. В ответ слышу:
«Их ведь до рождения Валерки даже не расписывали. Потому что мама – иностранка. У нее, по-моему, до 67-го года не было советского гражданства – только вид на жительство. Каждые полгода нужно было отмечаться в испанском посольстве. Валера родился 14 января, а 2 февраля пришла правительственная телеграмма: «Вам разрешено зарегистрировать брак и ребенка». И 3 февраля они расписались.
А любовь у них была с первого взгляда. Они увидели друг друга на вечеринке в клубе «Красная звезда». Работали на одном и том же заводе. Мама стоит с подругой Кармен и спрашивает: «А что это за парень такой – кудрявый, в хромовых сапогах и кожаной куртке?» – «Да это друг моего брата, работает в таком-то цехе, играет в футбол и хоккей». И тут мама ей говорит: «Он будет моим».
А папа в это время встречался с другой испанкой! На той вечеринке он был с Маноло, братом Кармен. И говорит: «Что за девчонка с твоей сестрой стоит?» – «Да не знаю, ее подруга с нашего завода». А папа: «Она будет моей!» И приглашает ее на танец: «Утомленное солнце…» С тех пор они вместе».
Вячеслав Фетисов вспоминал, что Харламов на закате карьеры не раз говорил ему о желании уехать в Испанию и развивать там хоккей. Упоминаю об этом в разговоре с Татьяной Борисовной – и оказывается, что в точку.
«Как раз в последний год его жизни, в 81-м. Я-то с 1970 года каждый год ездила в Испанию, как и мама, а он с детства не был. Ему не разрешалось, потому что – военный. Помню, как Валерка говорил: «Последний год доиграю, Танька, и мы с тобой в Бильбао поедем. Будем оформлять документы». Он очень хотел в Бильбао, очень. Так запала ему в душу та детская поездка.
Тем более что и друг-испанец у него там был – по имени Хави. Он уже тоже умер, а раньше был вратарем в местном «Атлетико». Когда мы были в Испании, он жил этажом выше нас, и они с братом все время в футбол гоняли. В 81-м Хави был жив-здоров, и Валерке не терпелось его увидеть и пройтись вместе по всем родным местам.
Когда