НЕЗАБВЕНИЕ. Татьяна Аркадьевна Денисова
оглядел их настороженным взглядом, нахмурился.
– Дальше ехать запрещено, – задребезжал его тонкий голос.
Он нервно вздрогнул, однако постарался придать себе важный вид.
– Пропустите, пожалуйста, – кротко попросила пожилая женщина, – у нас там сын.
Она поспешно сунула руку в карман, вынула скомканный белый платок, вытерла им глаза и взглянула на Глеба так жалобно, что ему хотелось бежать, исчезнуть отсюда.
Он сгорбился, но повторил всё также сурово:
– Дальше ехать запрещено.
Глеб почувствовал, как натянуто звучит его голос. Он окинул взволнованным взглядом Киру. Та сжалась и втянула голову, словно хотела спрятаться. Казалось, она не дышит. Ветер трепал непослушные пряди светлых волос. Они, выбившись из-под капюшона, обвивали её лицо.
Кира, хватая ртом воздух, еле выговорила:
– У м-меня т-там муж, п-пропустите, п-пожалуйста.
В широко раскрытых глазах отражался свет фар. Она настороженно и неподвижно смотрела на Глеба.
Он не мог вынести этого застывшего взгляда. Сделалось не по себе. Казалось, взор её обращён в пустоту. Он потупился, бледнея, и помотал головой. «Если бы она знала, что там…». Глеб напрягся, облизал языком пересохшие губы и машинально стряхнул с рукавов налипшую землю. Он отошёл, содрогнувшись и от холода, и от воспоминаний. «Интересно, она узнала меня? Размечтался! С какой стати она должна меня помнить».
Невинные детские воспоминания перемешивались с воспоминаниями прошлой зимы, и тут же сменялись картинами минувшего дня. Кира. Когда же он услышал это имя впервые? Вот ведь, сразу не вспомнишь. Но точно, в то время, когда в его жизни хороших дней было больше, чем безнадёжно-плохих.
На дороге снова мелькнула машина, вслед за ней показалась ещё одна – старый, светлого цвета «Москвич». Они резко затормозили. Хлопнули дверцы. Из «Москвича» выскочил парень и подбежал к «Жигулям». Оттуда в то время вышел знакомый по службе, старший лейтенант из ОБХСС Ерохин. Они тотчас размашистым шагом двинулись в сторону Киры, следом все разом взглянули на Глеба.
– Замерз? – небрежно бросил Ерохин.
Глеб ответил с поспешностью:
– Есть немного.
Он зябко подвигал плечами. Пар от дыхания растворялся в морозном воздухе.
Ерохин поёжился и, достав из кармана платок, начал сморкаться с гулким, протяжный шумом. От стылого ветра он содрогнулся и, вытерев нос, молча мотнул головой. Глеб кивнул с пониманием, и они отошли в сторону.
Кира с тревогой смотрела на них, потом услышала раздраженный голос Ерохина. С чувством собственной значимости он двинулся по дороге. Где-то рядом завыла собака.
Когда Ерохин вернулся, он уверил Киру, что пока ничего не известно. Она ловила каждое слово. Губы её дрожали, и спазм сковал горло.
– Что же делать? – хрипло спросила Кира.
– Ждать, – слишком нервно ответил Ерохин.
От такого ответа всем стало как-то не по себе.
Короткое