НЕЗАБВЕНИЕ. Татьяна Аркадьевна Денисова

      Семь лет прошло с того дня, как у Глеба появилась сестра. Ему самому тогда было три, и с тех пор в Заводском переулке мало что изменилось. Всё так же, как прежде под окнами дома, на солнечной стороне, качались на стройных стеблях махровые шапки циний, душистыми волнами пенились флоксы: изящные белые, огненно-красные, розовые. Порой до конца сентября цвели такие привычные к холодам золотистые бархатцы. Их пряный запах мама любила больше всего. Летом в саду по-прежнему рос крыжовник, кусты чёрной смородины обсыпали сверху донизу спелые ягоды, узловатые ветви яблонь тяжело клонились к земле. Сюткины, и как это вам удаётся обманывать переменчивую погоду? – удивлялись соседи.

      А сестра свалилась на Глеба непонятно откуда, и с тех пор он не знал покоя. В один из дней Ирка опять вернулась из садика вся в слезах, и причиной тому стала Кира Уварова.

      В детском саду снова ставили оперу. Приготовили красочные декорации, наделали кружек из папье-маше, у воспитательницы Нины Николаевны нашёлся бочонок с надписью «Мёд», заведующая принесла самовар из дома, и, по обыкновению, выбрав актёров, с каждого сняли мерки и пошили костюмы, Тут-то, к изумлению Глеба, Ирка разобиделась не на шутку. До слёз ей стало завидно, что Кире Уваровой досталась роль Мухи-Цокотухи.

      – Не плачь, – уговаривал Глеб сестру, – роль Бабушки-пчелы тоже очень хорошая. Ну не могут же все играть главные роли. Помнишь, ты сама говорила, что в прошлый раз, в «Кошкином доме», Кира играла Курицу.

      – Да, но она ещё была Снегурочкой, – с плачем тараторила Ирка.

      Снова и снова раздавалось жалобное завывание с всхлипами. Слезы лились настоящие, крупные, и лицо у сестры покраснело.

      Глеб вытаращил на неё глаза.

      – И что?

      – А то! – в отчаянии голосила она. – Когда в тихий час нас укладывали спать, Киру водили на репетиции.

      Глебу вспомнилось, как прошлой зимой мама взяла его в детский сад на новогодний утренник младшей сестры. Вот тут он увидел девочку с длинными белокурыми косами. Одета она была в голубую шапочку с белой опушкой, и в отороченную белым мехом голубую атласную шубку с серебристым узором, будто мороз расписал. Глеб с любопытством следил за девчонкой, и как только Дед Мороз со Снегурочкой проходили рядом, он решил проверить, настоящие ли это косы, а может – веревки, и так потянул, что голова у Снегурочки дёрнулась. Глеб, не мигая, уставился. Он даже разволновался, всё ждал, что Снегурочка закричит. Но она лишь оглянулась и снисходительно посмотрела ему в глаза. Если бы Глеб знал тогда, что это Кира Уварова, он бы дёрнул за косу посильней.