Увидимся в темноте. Виктория Платова
подонок. Так это называется?
Вяткин может ерничать сколько угодно, но другого объяснения нет. И вряд ли появится в ближайшее время. Конечно же, это не сотрудничество – показательное выступление. И времени на его подготовку у Альтиста было намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Сколько? Месяц минимум, а там – черт его знает. Брагин вдруг подумал о второй девушке – той, чье тело нашли сегодня утром. Не кто она, нет – рано или поздно имя всплывет. Он вдруг представил себе, что Альтист наметил ее в жертвы давно и наверняка следил за ней. Как до этого следил за Ольгой Трегубовой. Возможно, даже был знаком с обеими или познакомился под благовидным предлогом, такой вариант тоже нельзя исключить. А она… она не знала, какая страшная судьба ей уготована, подумать не могла, что кромешный ад – вот он, ждет за углом. Продолжала жить своей обычной жизнью, полной планов и надежд. О чем мечтают молодые девушки? Уж точно не о том, чтобы их обнаружили задушенными, с содранным лицом, прикрытым восковой маской.
– Имя, Гриша. Теперь нам известно имя первой жертвы. Уже кое-что.
– Поправочка, товарищ следователь. Мы не сами его вычислили. Его подсунул убийца. Я только не могу понять – зачем?
Брагин неожиданно разозлился на капитана: из-за неуместного вопроса, который мучил его самого. И будет мучить – до тех пор, пока…
– Сам у него спросишь, когда изловим.
– Хорошо бы изловить. И чем быстрее, тем лучше.
Они покинули тупичок-стоянку, предварительно переписав номера всех находящихся там транспортных средств. Наверняка кто-то из автолюбителей оставляет здесь свои машины постоянно и мог заметить что-то необычное или подозрительное тем апрельским вечером. Надежда на это призрачная – слишком много времени прошло, да и место такое, что мама не горюй. С двух сторон – глухие стены, с третьей – расселенный пустой дом, фонарей не наблюдается. То есть один все же имелся, торчал нелепым отростком из торца здания-призрака. Нелепым и совершенно бесполезным, поскольку ничего не освещал: лампа то ли перегорела, то ли была вывернута сознательно, а новую так никто и не поставил. Стена под фонарем (как, впрочем, и остальные стены) была украшена граффити разной степени мастерства, а также надписями, претендовавшими на некий концептуализм:
УЖЕ СКОРО. СОВСЕМ СКОРО. ПОТЕРПИТЕ.
Самые главные вещи на свете – это не вещи
Не потеряйся в том, чего нет
Чтоб все сдохли за исключением некоторых личностей
БУДЬ ОСТОРОЖЕН В НАШЕМ ГЕТТО
Козявку хочешь?
М-да.
Надо бы поговорить с тем гигантом-участковым, Белошейкин или как там его? Причем желательно не откладывать в долгий ящик, а сделать это прямо сейчас.
– Ты домой? – поинтересовался Вяткин.
– Загляну в опорный пункт. А завтра с утра – у меня. Будем решать, куда дальше двигаться. Подготовь свои соображения в свете вновь открывшихся обстоятельств. И Однолет пусть подготовит, раз оказался таким проницательным.
– Да уж. Уделал нас, щенок.
Не уделал. Всего лишь разглядел