Ожог. Артем Тихомиров
четыре назад. Максим был пьян – отмечал с коллегой в кафе выход его книги, – поэтому соображал не очень. При этом у него хватило ума не связываться с разделом, где люди разыскивали спутника жизни. Его больше привлекала переписка. Не видишь глаз собеседника и думаешь, что у тебя есть право разговаривать с ним откровенно. Впрочем, к этому способу общения прибегают многие люди подобные ему. Одинокие.
Тогда Максиму удалось завести четверых друзей по переписке, однако вскоре трое из них отпали сами собой. Письма прекратились. Остался один человек, с которым Максиму было интересно. Видимо, чувство было обоюдное – писатель чувствовал расположение, которое испытывает к нему виртуальный собеседник. Многое о нем Максим не знал. Электронная почта тем и хороша – ты можешь оставаться анонимом.
Максим взял пульт и переключился на другой канал. Футбол его не интересовал. Собираясь перескочить дальше, он услышал звонок по домофону.
Дмитрий Кочнев стоял на резиновом коврике перед входной дверью и улыбался. На нем была засаленная замшевая куртка, когда-то давно Максим ее видел, она выглядела лучше. Да и сам актер выглядел не таким потасканным, как сейчас. Даже в полумраке Максим заметил глубокие синяки у него под глазами и трехдневную щетину. Давно нестриженные, но чистые волосы, разметались от ветра да и остались в растрепанном виде.
– Привет.
– Привет. – Дмитрий, войдя, пожал его руку.
Максим закрыл двери и пригласил приятеля проходить. Актер молча снял куртку, повесил ее на крюк, оставшись в полосатой рубашке без рукавов. Из внутреннего кармана вынул что-то свернутое в трубочку. Максим мельком разглядел эту вещь, похожую на общую тетрадь, и отправился на кухню.
– Пиво будешь, холодное? Рыбкой закусим…
Ответа долго не было, Максима, думая, что тот не услышал, высунулся из кухонной двери в прихожую. Дмитрий стоял возле залы, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
– Ну так что?..
– Давай, – сказал Кочнев.
И прошел в большую комнату. Максим хмыкнул, отмечая с профессиональным любопытством, что приятель выглядит изможденным, прямо-таки измученным. Наверное, в театре много работы, репетиции днем и ночью, да мало ли. Писатель увидел и еще кое-что. Казалось, Дмитрий враз постарел на несколько лет.
Болен? Или только что вышел из очередного запоя? Максим выставил тарелки с закуской на стол, достал две банки пива. У Дмитрия какие-то проблемы, он пришел за помощью, это хорошо заметно по его вымученной улыбке.
Максим поставил перед приятелем тарелки и пиво, придвинул кресло к столику, выключил телевизор. Актер оказался напротив него. При свете дня все то, что увидел за пару минут до этого Максим, было отчетливей. Писатель нацепил свою собственную улыбочку.
– Что новенького? – спросил Кочнев.
– Новый роман закончил, буквально на днях. Можешь поздравить.
– Поздравляю.
Приятели открыли