Морбакка. Сельма Лагерлёф
они пререкались всю дорогу. Девчушка, мечтавшая увидеть райскую птицу, всем сердцем желала, чтобы папенька уговорил тетушку Ловису и остальных подняться на борт, хотя ей тоже казалось, что это невозможно.
Причалили они к борту аккурат под качающимся штормтрапом, и несколько матросов “Якоба” спрыгнули в шлюпку, чтобы помочь гостям взобраться на палубу. Первой они подхватили хворую малышку. Один поднял ее, передал товарищу, а тот поднялся с нею по веревочной лестнице, или как она там прозывается, и поставил ее на палубу “Якоба”. А затем снова отправился вниз помогать остальным, и девчушка осталась одна.
Она испугалась, потому что стояла на узенькой полоске палубы. Впереди открывалась огромная зияющая дыра, а в глубине виднелось что-то белоснежное, и это белоснежное насыпали в мешки.
В одиночестве она стояла довольно долго. Похоже, в шлюпке восстали против подъема на борт. Никто не появлялся, и, немного успокоившись, она, разумеется, начала высматривать райскую птицу.
Искала ее вверху, среди рей и такелажа. Представляла себе, что она большая, вроде индейки, так что углядеть не составит труда.
Поскольку же никакой птицы не наблюдалось, она обратилась к каютному юнге капитана Стрёмберга, который стоял поблизости, и спросила, где райская птица.
– Идем со мной, покажу, – ответил он. Взял девчушку за руку, чтобы она не упала в трюм. И пятясь задом, начал впереди нее спускаться по каютному трапу, а она шла следом.
Не каюта, а сущее загляденье. Мебель и стены поблескивали красным деревом, и райская птица действительно была там.
Птица оказалась еще диковиннее, чем думала Сельма. Неживая, она стояла посреди стола, целая, красивая, при всем своем оперении.
Девчушка влезла на стул, а оттуда на стол. И уселась подле райской птицы, любуясь ее красотой. Каютный юнга стоял рядом и показывал ей длинные, блестящие висячие перышки. Потом сказал:
– Знаешь, она, видать, впрямь из рая. Ножек у нее нету.
Малышка именно так себе и представляла, что ходить в раю не надо, можно вполне обойтись парочкой крыльев, и с огромным благоговением смотрела на птицу. Сложила ладошки как для вечерней молитвы. Ее ужасно интересовало, знает ли каютный юнга, что эта птица хранит капитана Стрёмберга, но спросить она не решилась.
Она могла бы просидеть тут целый день в огромном восхищении, но ее отвлекли громкие крики с палубы. Кто-то словно бы звал: “Сельма, Сельма!”
Немного погодя все бодро-весело явились в каюту: поручик Лагерлёф и Большая Кайса, г-жа Лагерлёф и мамзель Ловиса, капитан Стрёмберг, Юхан и Анна. Куча народу – всю каюту заполонили.
– Как ты сюда попала? – спросили они, до невозможности озадаченные и изумленные.
Тут и она сообразила, что прошла по палубе, спустилась по лестнице, вошла в каюту, сама, никто ее не нес.
– Ну-ка, слезай на пол, – сказали они, – посмотрим, можешь ли ты ходить.
Девчушка слезла со стола на стул, а со стула на пол и, когда очутилась на полу, могла и стоять, и ходить.
Как же все возликовали! Цель поездки