Последний довод королей. Джо Аберкромби
усмехнулся.
– Это долгая история.
Цветы и аплодисменты
Джезаль по-прежнему не имел ни малейшего понятия, ради чего ему пришлось надеть парадную униформу. Чертов мундир был жестким, как доска, галуны скрипели. Он был пошит для того, чтобы стоять навытяжку, а не для езды верхом, и больно давил на желудок при каждом шаге лошади. Но Байяз настоял, а старому козлу было очень трудно отказать, и не имело значения, командует Джезаль экспедицией или нет. Проще было согласиться. Так что он ехал верхом во главе длинной колонны и мучился, постоянно поддергивая мундир и безбожно потея под ярким солнцем.
Единственным утешением было то, что он мог дышать свежим воздухом. Остальные вдыхали пыль из-под копыт его коня.
В добавок ко всем неприятностям Байяз продолжал развивать темы, от которых Джезаль порядком устал во время путешествия на край мира и обратно.
– Королю жизненно важно заручиться хорошим отношением подданных. И это не так сложно сделать. Те, кто находится внизу, имеют небольшие амбиции и удовлетворяются небольшими милостями. Они не требуют полной справедливости. Им достаточно думать, что они…
Через какое-то время Джезаль обнаружил, что может не обращать внимание на надоедливое жужжание этого голоса, как человек не обращает внимания на привычный лай старой собаки. Он расслабился в седле и позволил своим мыслям течь свободно. Куда еще они могли устремиться, как не к Арди? Он попал в передрягу, это точно. Там, вдали, на равнине, все казалось ясным: вернуться домой, жениться на ней, зажить счастливо. Теперь, когда он вернулся в Адую, в привычное окружение, к старым привычкам, все усложнялось с каждым днем. Забота о репутации и о служебных перспективах были теми издержками, от которых нельзя легко отмахнуться. Джезаль стал полковником королевской гвардии, а это предполагало определенные нормы поведения.
– …Гарод Великий всегда уважал простого человека. И это не раз помогало ему одержать победу над его пэрами…
К тому же сама Арди была куда более сложным человеком, чем Джезалю рисовала безмолвная память. На девять десятых остроумная, одаренная, бесстрашная красавица, а на одну десятую злобная, полная разрушительной энергии пьяница. Каждый момент, проведенный с ней, был своего рода лотереей, но, возможно, именно это ощущение опасности воодушевляло и подогревало их, отчего по коже бежали мурашки, а во рту пересыхало. Вот и теперь он почувствовал дрожь, едва только подумал об этом. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного в отношениях с женщиной. Наверное, это была любовь. Скорее всего. Но достаточно ли одной любви? Как долго она продлится? Женитьба – это навсегда, а навсегда – это очень долго.
Неопределенное развитие их не совсем тайного романа устроило бы его гораздо больше, но паршивец Глокта придушил в корне эту возможность, наступив на нее своей уродливой ногой. Мешки, наковальни, каналы. Джезаль вспомнил, как белесый монстр набрасывает мешок на голову узника над городской протокой,