Жизнь солдата. Лев Моисеевич Липовский
стать артисткой. Вообще-то я их всегда побаивался.
Матери у них не было. Отец и старший сын всегда ходили какие-то угрюмые, мне казалось очень злые. Говорили, что после смерти матери жизнь у них пошла не в лад. Отец все чаще стал прикладываться к бутылке, а сыновья не всегда находили себе работу. Но младший из братьев, Сашка, был, наоборот, веселым, добрым и общительным парнем. И лицом он был светел и приятен. Он был похож на сестру Катю. Наверно, мама у них была красавица. Одним словом, как говорили соседи, жили они бедно и впроголодь. Однако парни были крепко сбитые, а Катя не выглядела худощавой.
Однажды, набив карманы сухарями, я выскочил на улицу и, как говорится, нос к носу столкнулся с Сашкой Ивановым. Увидев в моих руках сухарики и оттопыренные карманы, он улыбнулся и сказал:
– Дай-ка и мне попробовать твоих знаменитых сухариков.
Я с удовольствием дал ему пару сухарей. Дело в том, что у Ивановых, как и у Клетецких, была своя лодка. Сашка часто разрешал мне покататься на ней. Правда, весло он забирал домой, почему-то не доверял мне его, но я находил в нашем сарае дощечку и орудовал ею не хуже, чем веслом. Кататься на лодке было для меня большим удовольствием. Вся душа у меня пела, когда я скользил по реке на лодке. Поэтому я готов был отдать Сашке все сухари, чтобы хоть чем-то отплатить ему за то, что он разрешал мне кататься на лодке. Сухарики ему понравились.
– Знаешь что, – предложил он, – пошли к нам домой, посмотришь, как мы живем.
Я согласился, ибо ни разу не был у них. Правда бывать у них я опасался из-за пьяного отца. Но с Сашкой я не боялся. Я чувствовал его расположение ко мне. На мое счастье ни отца, ни Ивана дома не было. Как потом выяснилось, Иван помогал отцу на работе. В доме у них была довольно мрачная обстановка. Везде царил полумрак. Еще бы, у них было всего два маленьких окна. Катю я увидел только тогда, когда Сашка позвал ее есть сухари. Она лежала на печи, свернувшись калачиком. Мне показалось, что она в плохом настроении, потому что она ответила недовольным тоном, что не хочет есть. Мне было жаль, что она не сойдет к столу – хотелось посмотреть ее вблизи, а то я ее всегда видел издали и мимоходом. Я, конечно, выложил все сухарики на стол, и Сашка разделил их на всех поровну, о чем предупредил Катю. Но Катя промолчала. "Возможно, что ее кто-нибудь обидел, – подумал я, – недаром же говорят, что у нее полно кавалеров". Смотреть у них в доме было не на что. Стены пустые, бревенчатые, не заштукатуренные. Как в поговорке "сапожник ходит без сапог", так и у них получалось – у штукатура дом без штукатурки. Отец у них был каменщик и штукатур.
Я уже собирался уходить домой, когда Сашка сказал Кате:
– А с Сенькой больше не ходи, а то я ему морду набью!
На что Катя зло ответила:
– Не твое дело! Еще молод, чтобы в мои дела вмешиваться!
Она неожиданно легко поднялась и спрыгнула с печи, подошла к Сашке, зло и осуждающе посмотрела ему в глаза. Сашка отвернулся. А она, мило улыбнувшись, показав свои ровные белые маленькие зубки, села рядом с ним и стала