Жизнь солдата. Лев Моисеевич Липовский
показалась мне легкой. Но уже выйдя с базарной площади, я почувствовал, что картошка гнет меня все ниже и ниже к тротуару. Я с трудом шел, согнув спину в три погибели. Не дойдя до Северо-Донецкой улицы, я вынужден был сбросить мешок с картошкой на тротуар. Мне было стыдно. Какой я все-таки слабый еще. Мне казалось, что все мимо идущие люди посмеиваются надо мной. Какой-то пудик картошки не может донести! Но не сидеть же мне целый день здесь. Трудно или не трудно, а нести надо. Я встал и, увидев идущего мужика, попросил его:
– Дяденька, помогите мне картошку поднять.
– Давай, паря, подставляй плечо, – сказал он, и, как пушинку, поднял мешок и положил его мне на плечо. Держись, паря, крепче на ногах, – добавил он и пошел дальше. Я решил идти не напрямую через Складскую площадь, где мы всегда ходили, а повернуть на Северо-Донецкую: мимо церковной ограды. С трудом дошел до штакетника, прижался к нему мешком и отдохнул.
Так, отдыхая через каждые двадцать-тридцать метров, я вышел на улицу Либкнехта и вдоль церковной ограды дошел до улицы Бобруйской. Осталось дойти только до Первомайской, но мне казалось, что не дойду, настолько я был измучен. Пот катился с меня градом. Ноги подкашивались. Хорошо еще, что по нашей улице у каждого дома есть крылечки, у которых, не сбрасывая мешка с плеч, можно отдохнуть. Так от крыльца к крыльцу я кое-как доплелся домой. Никогда раньше не думал, что у меня будут такие трудности. Сколько раз носил картошку с базара, но никогда так не надрывался. Наверно, в мешке был вес не по моим силам. Когда я немного отдохнул и подсох от пота, прибежала мама и удивилась:
– Ты уже дома?! А я тебя по всему базару ищу!
Услышав взволнованный мамин голос, вышла из своей половины дома наша соседка тетя Сарра. Мама стала ей рассказывать:
– Попалась мне хорошая, дешевая картошка. Захотелось взять побольше. Положила ему на плечи картошку, а он говорит, что легко. Я и отправила его домой, а сама пошла еще что-нибудь купить. Потом стукнуло мне в голову, что он не сможет донести так много картошки. Ему сначала показалось легко, а нести-то далеко. И я побежала вслед за ним, чтобы помочь ему. Пробежала полдороги, а его нет. Думала, наверно, где-то на базаре еще сидит, и вернулась обратно. Смотрела, смотрела, а его нигде нет. Народу много, разве там найдешь. Походила, походила и пошла домой. Расстроилась и ничего больше не купила. А он, как видите, уже давно дома.
– Ну, что же ты расстраиваешься, он ведь дома, – говорит спокойно тетя Сарра. Тетя Сарра очень рассудительная женщина, хотя и нет у нее детей. Но мама никак не может успокоиться. Она приподнимает мешок и опять удивляется:
– Как же ты его донес? – Смотрит на меня недоверчиво и добавляет, – не представляю! Ее удивление возвышает меня в моих глазах. Трудности уже остались позади, и я улыбаясь отвечаю:
– А я, мама, летел домой на крыльях! Как птица!
Мои шутки всегда вызывают у нее двоякое чувство: и досады, и гордости. И каждый раз она говорит что-то, вроде упрека: "Ну, точно папочка с костями!" Это значит,