Добро пожаловать в Абрау!. Евгений Владимирович Башкарев
бы вообще ничего никогда не случалось. Мы должны сказать им спасибо. Без туристов мы бы давно жили как в Сонной лощине!
Трофим усмехнулся.
– Было бы круто очутиться в Сонной лощине.
– Было бы круто пригласить сюда «Rаmmstain». Мне мама сказала, что если «Rаmmstain» пожалует сюда собственной персоной, она сама сбросится со скалы. Не нравится ей тяжелая музыка.
– Ты не досаждай маме, – посоветовал Трофим.
– Я не досаждаю. Попробуй, рискни это сделать.
Трофим подумал и решил, что он бы не рискнул. Слишком взрывной характер был у Ларисы Говорун. К нему стоит прибавить тяжелую руку, которую она не раз прикладывала к шее Аркадия, отчего на ней регулярно появлялись синяки. И вывод напрашивался сам собой. С этой женщиной лучше не спорить, не досаждать и видеться как можно реже.
Озеро осталось позади. Резкий поворот налево повел их в гору, и пока продолжался подъем, мальчишки шумно дышали, налегая на педали. Около десяти минут никто из них говорил. А когда подъем закончился, перед ними возникла развилка. Здесь они спрятали велосипеды в овраге, и отправились в лес по тропе.
Стало темно. Лес был полон ночных звуков, и они так тонко будоражили нервы, что мальчишки останавливались и оглядывались по сторонам. Трофим боялся змей. Из школьного курса биологии он знал, что ядовитых змей в лесах Абрау-Дюрсо очень мало. Но помимо ядовитых, здесь водится огромное количество не ядовитых змей. Так как разницы между ними он не находил, и при виде ползущих тварей испытывал примерно один и тот же страх, Трофим прислушивался к каждому шелестящему звуку. Чем глубже они забирались в лес, тем сильнее колол его страх. В какой-то момент, он предоставил Говоруну шанс возглавить группу, а сам поплелся позади. Так ему стало спокойнее, и их ход ускорился.
Через несколько минут они взошли на гору, откуда к морю спускалась старая железная труба.
Труба была их давним ориентиром. Они уже не боялись сбиться с тропы, и до самого обрыва, откуда виднелся кусок нудистского пляжа, не было ни одной развилки. Склон гнал их вниз, и изредка они цеплялись за деревья, чтобы не оказаться под горой раньше положенного. У обрыва их ждал пустырь, который Трофим и Говорун называли Лысой горой. Эта была своеобразная опушка леса, где не росло ничего, кроме травы и карликовых можжевельников. Как-то раз Трофим провел здесь весь день, пока солнце не опустилось за море. Он увидел самый красивый закат в своей жизни и по сей день относился к этому месту с особыми чувствами. Здесь открывалось некое волшебство. Объяснить это простыми словами Трофим не мог. Когда ему удавалось попасть на Лысую гору, он останавливался посреди опушки и вглядывался в линию горизонта. Море там сливалось с небом, и если бы не торговые суда, портившие весь вид своим убогим величием, Трофим мог смотреть вдаль вечно. А потом с той же вечностью рассказывать, что он был на другой планете.
Но сегодня произошло волшебство другого уровня. После короткого спуска Говорун попросил остановиться и перевести дух. Он отлично перенес