УЛИЧНЫЙ КОЛОСОК. Владимир Узник
семейная жизнь бабушки и дедушки была недолгой. Сказывалось различие интеллектов.
Для обнаружения способностей церковно-приходская школа давала много. А государственное устройство при царе даже поощряло дальнейшее развитие у личности малейших задатков к чему-либо.
Неизгладимый культурный след на берегах Плавицы оставила и высшая царская аристократия.
Усманский уезд в 19 веке входил в Тамбовскую губернию, в начале 20 века в Воронежскую, а в середине – в новую Липецкую область, где район и до ныне.
Как и Ново-Черкутино, соседние Салтыки были частью Усманского уезда. Старообрядческое слово «салтык» то же, что и русское понятие «норов».
Видимо, «салтык» и лёг в основу раскидистой династии спесивых Салтыковых. Душевно больная Салтычиха в ограниченности души и ума, но в безграничии жестокости, уморила и убила несколько десятков холопов в своих крепостных деревнях. Омерзение её кровавых утех докатилось до Питера и просочилось в Европу. Начитавшаяся Дидро и Руссо, императрица вынуждена была лишить «боярыню-потрошительницу» прав и состояния, приладив бешеной кикиморе на шейку строгий ошейник и пустив её на короткую цепь.
Салтыки оказались в вотчине не менее многочисленных князей Голицыных.
В расцвете правления императора Николая Первого полторы тясячи салтыковских душ были во владении пажа-недоучки – безусого князя Голицына Юрия Николаевича. Аристократия столичная, российская и европейская во все времена возраста, с детства и до седых волос, звали его просто «Юрка».
Салтыки Юрке достались от матери, урождённой княгини Долгоруковой, которая успела из забитой деревни сделать большое торговое село.
Голицыны не были «рюриковичами». Начало их роду уходит к Гедимину.
Дед и отец Юрки были музыкально-одарёнными вельможами и вознесли певческую культуру в обеих столицах до европейского признания.
Регентско-хоровые таланты Юрки проявились рано в православном хоре пажеского императорского корпуса. Николай Первый постоянно умилялся возвышенности и стройности пения родовитых пажей.
Во все времена вельможные гои были приговорены талмудом к самоуничтожению: «Лучшего из гоев – убей!». Для этого в смертельный обиход дворянства было вброшено колючее понятие «кодекс чести». Недосягаемая для жидов аристократия, умело обработанная слухами и сплетнями от сионистов, вынуждена была убивать себя в нескончаемых дуэлях. Не помогало даже личное вмешательство императора.
В чреде худосочных предков Юрка вымахал статью в розовощёкого гиганта. Помимо пения, другой его страстью был фехтовальный зал. В дуэлях он был не столько мастеровит, сколь напорист. От первой же царапины Юрка становился неудержим, и у противника не оставалось путей к спасению.
Терпению Николая Первого пришёл конец, и он сослал Юрку из корпуса в имение Тамбовской губернии. Здесь он быстро освободился от придворной коросты и отдал всего себя хор‚м: церковному и песенному.
Черноземье до нынешних