Королевство. Ю Несбё
– это холодные постели, девять из десяти выходных они пустуют. Отели – это постели теплые. В них круглый год спят гости, которые оставляют деньги, но убытков за ними нет. Теплые постели – голубая мечта любого региона. Они забудут все свои запреты на строительство и еще упрашивать тебя будут, чтобы ты тут что-нибудь построил. Так обстоят дела в Канаде, и тут все так же. Но мы с тобой заколачивать деньги будем не на отеле. Мы начнем продавать участки под дачи. А мы начнем – это точно, потому что местным властям предложим сделку тридцать – семьдесят.
– Тридцать – семьдесят?
– Мы им отдадим тридцать процентов теплых постелей, а взамен попросим разрешение на строительство семидесяти процентов холодных.
Я сбавил скорость.
– Вон оно что. И по-твоему, у нас получится?
– Обычно они соглашаются, если все наоборот – семьдесят процентов теплых постелей против тридцати холодных. Но представь, что на следующей неделе будет происходить в администрации муниципалитета. Они как раз сядут обсуждать, что станется с деревней после того, как шоссе перестроят, а тут я и подоспею с проектом отеля – это притом, что вся деревня решила, что отель нам нужен. А они посмотрят на кресло, где сидит Авраам Линкольн – смотрит и одобрительно кивает.
Линкольном папа называл Ю Оса. Да, я все это живо себе представлял. Да они тогда Карлу все, что ни попроси, отдадут.
Я взглянул в зеркало:
– Что скажешь?
– Что я скажу? – Брови у Шеннон поползли вверх. – Скажу, что ты водишь, как чокнутый придурок.
Ее глаза встретились с моими. И нас разобрал смех. Вскоре мы уже смеялись втроем, а я так хохотал, что Карл положил руку на руль и рулил за меня. Отсмеявшись, я снова взялся за руль, сбавил скорость и свернул на серпантин, поднимающийся к нашей ферме.
– Смотрите, – сказала Шеннон.
Мы посмотрели.
Дорогу перегораживала машина с мигалкой. Мы чуть притормозили, и свет передних фар выхватил фигуру Курта Ольсена – скрестив на груди руки, он стоял, облокотившись на свой «лендровер».
Окончательно я затормозил, лишь когда бампер почти уперся ему в коленки. Но Ольсен и бровью не повел. Он подошел к моей дверце, и я опустил стекло.
– Проверка на алкоголь, – он направил луч фонарика мне прямо в лицо, – выходи из машины.
– Выйти? – Я прикрыл ладонью глаза. – Я могу и отсюда в трубку дунуть.
– Выходи, – повторил он. Жестко, но спокойно.
Я посмотрел на Карла. Он дважды кивнул. Первый раз – чтобы я сделал так, как говорит Ольсен, а второй – что он меня подстрахует.
Я вылез из машины.
– Видишь ее? – Ольсен показал на кривоватую бороздку на щебенке. Я догадался, что он провел ее каблуком своего ковбойского сапога. – Пройдись-ка по ней.
– Ты чего, издеваешься?
– Нет, Рой Калвин Опгард. Я-то как раз не издеваюсь. Начнешь вот отсюда. Вперед.
И я повиновался. Просто чтобы побыстрее положить этому конец.
– Эй, осторожнее, не отлынивай, – сказал Ольсен, – давай-ка заново, медленно. Ногу на линию.