Без суда и следствия. Ирина Лобусова
общая, для сотрудников, другая – совместный кабинет, мой и Каюнова, за кабинетом – хранилище. Около половины десятого Каюнов вошел в наш кабинет и стал просматривать какие-то бумаги. Я уже давно находился там, занимаясь текущими делами. В одиннадцать Каюнов сказал, что выйдет не надолго; Я спросил, куда он идет. Он ответил, что к нему должен прийти мальчик, и он решил дождаться его на улице, а если ребенок не придет – тогда просто проветрится. Нет, телефон не звонил. Это я помню точно и хорошо. Не было никаких телефонных звонков! Каюнов вообще по телефону в то утро (до 11 часов) не разговаривал. Вернулся он где-то в тридцать пять двенадцатого. Выглядел как обычно, вновь стал заниматься своей презентацией. Я спросил, приходил ли мальчик, но Каюнов ничего не ответил. Диму Морозова я знал хорошо. Он часто приходил к Каюнову. Этот мальчишка был довольно шпанистого вида, грубый, уже в девять лет напоминающий уличного бродягу. Я возражал против его визитов в галерею – ведь у нас много ценных вещей, а мальчишка мог иметь таких же шпанистых приятелей. У нас с Каюновым даже был спор, когда мой коллега решил выставить в галерее рисунки Димы Морозова. Я возражал против этой идеи, но в конце концов Каюнов одержал вверх и рисунки были выставлены».
Прочитав, я отложила бумагу. Ивицын усмехнулся.
– Учтите, Кремер был единственным, кто находился в то утро в кабинете с вашим мужем. Эти показания просто убийственны. Теперь читайте дальше.
«ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА АНДРЕЯ КАЮНОВА.
Я договорился встретиться с Димой Морозовым 26 июля в одиннадцать утра в галерее. Зачем? Должен был отдать ему исправленный рисунок, поговорить.
Я думал, что успею до презентации, тем более что мне нравилось общаться с этим ребенком, и разговор с ним улучшил бы мое настроение, прибавил сил. Кстати, я еще не знал, что презентация будет точно 26-го, вначале это число только предполагалось. Если вы потрудитесь спросить руководителей фирм-спонсоров и всех тех, кто участвовал в создании передачи, они вам скажут, что день презентации стал известен только в последний момент, потому что существовало слишком много чисто технических проблем». Тут я прервала чтение:
– Вы потрудились спросить руководителей фирм-спонсоров?
– Читайте дальше! Есть материалы следствия, которые не разглашаются.
«Как известно, лето – время школьных каникул. Последний раз я видел Диму только 28 июня, он уезжал в деревню к бабушке и должен был вернуться только 24 июля. Поэтому мы договорились встретиться 26-го в одиннадцать утра в моей галерее. Я был там с раннего утра, занимался делами, связанными с презентацией. Около половины десятого я сказал ребятам, дежурившим у входа, чтобы они пропустили ко мне мальчика. Но в одиннадцать он не пришел. А в десять минут двенадцатого зазвонил телефон. Я находился в кабинете вместе с Геной Кремером, совладельцем, он занимался просмотром каких-то счетов.
«Мне нужен Андрей Каюнов». – Голос был мужской, хриплый, совершенно незнакомый. – «Я слушаю». – «Если тебя интересует этот сопляк, топай в подвал дома по Красногвардейской, 15. Подвал слева. Не заблудись!» – «Кто