Шах и мат. Рассказы. Михаил Артюшин
еды. Наплутавшись по всему поселку, он сел на время у магазина, и вот теперь оказался здесь, в этом дворе. Птицы… Опять в его жизни появились эти проклятые создания! Ему снова пришлось отстаивать свои права хозяина двора. Он проучил уже двух белокрылых наглюшек и был за это бит хозяином. Птиц переселили за железную сетку, но вот сегодня перед его глазами появилась еще одна, очередная, но не белая, а рыжая бестия! Откуда она взялась?!
Рыжая пеструшка, неизвестно как появившаяся во дворе, шагала по-хозяйски по грязному плитняку, что-то склевывая на ходу с темных полосок земли между камнями. Пес начал беспокоиться, когда заметил, что курица, скосив глазом, взяла прямой курс на его большую алюминиевую миску. Продолжая стучать клювом по камням, она подходила к ней все ближе и ближе. Подойдя к собачьей посудине, пеструха, подняв голову, оглянулась по сторонам, сделала осторожный шаг вперед и, издав довольное: «Ко-о-ко-рок-ко-ко-ко-ко!» – заглянула в миску. Застывшие на засаленном краю миски крошки хлеба привлекли ее внимание, и она, не раздумывая, клюнула первую крупную крошку и сразу вторую и третью! Удары клюва по алюминиевому краю пустого тазика прозвучали во дворе, как колокольный звон.
Нервы собаки не выдержали. В одно мгновение пес с грозным рычанием выскочил из своего укрытия. Пеструшка бросилась наутек, всполошив своим истошным кудахтаньем всех своих беленьких и рыженьких подруг, находившихся в сетчатом вольере. Пес догнал курицу на втором прыжке, прихватив сзади за шею. Челюсти собаки сомкнулись, пеструшка затрепыхалась и затихла, испустив дух. В вольере к несусветному гвалту куриного крика добавился шум и хлопанье десятков крыльев, поднявших с земли клубы сухой пыли вперемешку с облаком белого пуха и перьев. Услышав в открытое окно поднявшийся куриный переполох, из дома выбежала хозяйка, и пес был застигнут на месте преступления с добычей в зубах – с безжизненной куриной тушкой.
– Да что ж это такое деется-то! А!? О-о-ой! Лишенько мое-е-е, лишенько! Да чтоб ты сдох! Паразит! Вот парази-и-ит! Третью несушку задавил! О-о-ой! – запричитала она с крыльца.
Пес хотел было, как обычно, положить убитую птицу на ступени крыльца, но по крику хозяйки, почуяв неладное, покрутился возле будки и, высоко подняв голову, не отпуская из зубов добычу, бросился за угол сарая, ища укрытия, с целью скрыть следы преступления. Его очередное появление перед сеткой куриного вольера и вид неживой подруги в зубах вызвали очередной взрыв неистового шума в курятнике.
– Иван! – заголосила хозяйка, обращаясь к главе семьи в открытые двери дома. – Да иди ж ты сюда, наконец! Полюбуйся на своего паразита! Пеструшку задавил твой поганец! Ой-е-ей! Ирод проклятый!
Она поднимала руки и опускала их, хлопая себя по синему рабочему фартуку. Руки ее были в муке, и от этих шлепков на фартуке оставались белые отпечатки.
Пес опять заметался по двору и кинулся обратно к своей будке, пытаясь протащить добычу через узкий лаз.
Дядя Ваня, бросив недочитанную газету, выскочил