Сумасшедшая площадь. Борис Ветров
мы сидели за узкой барной стойкой и ели омлет. Алена сварила кофе.
– Спасибо – положил я вилку на тарелку с фиалкой. – Замечательный омлет.
Алена собрала посуду в мойку.
– Я хочу покурить. Ты со мной?
Мы, набросив куртки, вышли в просторную лоджию. Ее стекла были покрыты толстым слоем шершавого льда. Алена распахнула одну створку. Над городскими огнями стояло серое стадо туч. И опять они светилась снизу бледно-розовым. Алена закурила свою душистую сигарету. Я отказался, хотя еще недавно хотел курить. Снег пролетал на расстоянии вытянутой руки. Алена поймала несколько снежинок.
– Как хорошо, – тихо сказала она и слегка прислонилась ко мне. Я обнял ее за плечи, подчинившись бессознательному инстинкту.
– Еще больше привыкаешь, – шепнула Алена. Она не отстранилась от меня, пока не докурила.
– Ну, а теперь пора, – сказала Алена, когда мы вернулись в тепло ее маленькой квартирки.
Я молча пошел в прихожую. И стал собираться.
– Не торопись. Я переоденусь.
– А ты куда?
– Я с тобой. Разве нет?
– Конечно, со мной.
– Слава Богу. Если бы сейчас сказал что-то вроде «Ты уверена?», на этом все бы и закончилось. Но ты не должен был так говорить. Подожди меня в подъезде.
В крашенном зеленой краской подъезде было гулко и пусто. Щелкали и гудели лифты. Народ возвращался домой – к звукам и запахам своих жилищ. Я подумал, что мое жилище сегодня тоже наполниться звуками. Вспомнил – сегодня Алена обошлась без немецкого языка, не считая напетой ей колыбельной. И тут же она вышла. Сегодня вместо шубы на ней был коротенький светлый пуховик, белая шапочка и белые сапожки. Она казалась школьницей – старшеклассницей. Алена несла довольно большую сумку.
– Возьмешь? – протянула она ее мне. У нее остался маленький рюкзачок.
Лифт спустил нас на грешную землю. В лифте мы стояли так же, как в лоджии.
– Вызвать такси? – спросил я.
– Ты что! Пойдем пешком! Ты знаешь, какое это счастье – просто идти по улицам, и не оглядываться.
Я понял – это было напрямую связано с Гариком.
Мы спустились по ступеням подъезда. Рядом стояла низкая черная машина. У нее вспыхнули фары и высветили падающий снег. Мы свернули на улицу.
– Как же я давно просто так не гуляла. Ощущение, будто меня только что выписали из больницы.
И опять я понял, про какую больницу она говорит.
Алена внезапно взяла меня под руку.
– Когда такая погода, хочется просто идти и идти. В никуда.
Снег сделал город умиротворенным. Снег скрипел уютно и нежно. Утром он скрипит совсем по-другому – в его скрипе есть тяжесть длинного дня, и плач ребенка, которого тащат за руку в садик, а он не хочет туда идти.
Впереди нас вспыхнуло пятно фар. Машина, которая стояла у подъезда, оказывается, кралась за нами. Сейчас она остановилась.
– Алена Карловна! – я услышал резкий мужской голос. И вспомнил недавние слова хозяина квартиры: «А за деньгами в эти же числа будет приходить к вам мадам Лизонька. Елизавета Карловна. Дама весьма строгих правил, но умница,