Городские истории. Галина Коваль
с бомжем и помещением, в котором он сейчас находился, он казался белоснежным, резал глаз. Над землей слышались голоса продавцов. Они закрывали магазин и спешили домой.
– Ну что с ним делать? Орет как резаный! Жалко ведь.
– Не обращай внимания!
– Так он будет бежать за мной до самого дома!
– Сунь его в окошко в подвале. Там тепло. Там бомж наш живет.
– Так дом большой и подвал большой. Как он его найдет?
– Не найдет, так просто в тепле будет.
Не знали женщины-продавцы и предположить даже не могли, в каком состоянии находится сейчас подвал дома. В какую клоаку, в какой гадюшник упадет брошенный их «доброй» рукой кошачий детеныш, но тот не упал, а повис на каком-то тряпье и заорал от ощущения бездны под собой и страшной неизвестности. Дверь подвального помещения распахнулась, выпустив в темноту свет любопытной электрической лампочки. Светящийся дверной проем закрыла черная фигура бомжа. Запрокинув в диком страхе голову и распахнув в немом крике рот, котенок смотрел на чудище в светящемся дверном проеме. Смотрел и плакал. Чудище стало надвигаться на него, подошло вплотную.
– Обещай, что не будешь ссать на мой новый матрас.
Ужас обуял кошачьего детеныша. Он уже не мяукал, он шипел и завывал.
– Я так понял, что не будешь.
Взяв котенка за шкирку, бомж с трудом отодрал его от подвальной стены. Шкура натянулась за ушами четвероногого существа, он уже не шипел, а сипел, раскачиваясь из стороны в сторону в руке бомжа, в такт тяжелым шагам человека. Дверь захлопнулась. Подвал погрузился в темноту.
– Вот тут я и живу. Не нравится?
Бомж посмотрел на котенка. Тот жмурился от яркого света. Забился хвостиком в угол на полу и оглядывался, трясясь всем тельцем.
– Тут было царство плесени. Летом в подвале нашел известь. Стены белил несколько раз тряпкой и по потолку прошелся, благо он низко. Сейчас бы не смог. Руки не поднимаются. Распух я. А мусора сколько вынес отсюда, тебе и не снилось.
Бомж стал снимать с себя одежду. Снимал и снимал. Котенок шарахался от каждого взмаха его рук, а потом устал и перестал обращать внимание. Начал тихо ходить по подвальному помещению, припадая телом к полу, и принюхиваться.
– Правильно. Осматривайся и привыкай. Да чтобы ночью не орал мне тут!
В подвальном помещении есть и стол, и стул, и постамент из пластмассовых ящиков, на которых возлежал сейчас тот самый матрас, ссать куда котенку было запрещено. В разорванную палатку завернуты спальные принадлежности, дарованные бомжу продавцом из магазина. Бомж выгружал их с великой нежностью и раскладывал по матрасу.
– Прошлую ночь даже заснуть не мог. Отвык от комфорта совсем. Так до утра и слушал под собой этот комфорт. До этого у меня тоже было мягко. Возле мусорных баков сколько угодно тряпья! Не перетаскать! Так это ж совсем другое, это комфорт!
На столе пластиковый стакан с чаем. Так было каждый вечер. Человек не пил горячее, не выносили зубы. Ждал, когда остынет. Дверь, как всегда, подперта бревнышком и закрыта на старинный ржавый, но мощный крючок.