Городские истории. Галина Коваль
с каждым днем.
– Говорила мне мама не выходить за тебя замуж! Ненадежный ты! Так и вышло!
– Ты несправедлива ко мне. У нас есть все, даже сыну квартиру купили на будущее. Доход с нее снимать будешь. За потерю кормильца получать будешь. Говорят, неплохие деньги.
– Да? Хорошо стелешь! А кто из-под тебя горшки будет вытаскивать? Я молодая еще женщина!
– Не мог я этого предвидеть.
– Не выдержу я всего этого!
Вот и ушел человек из дома за своей предполагаемой кончиной, смертельно обидевшись на жену и жизнь. Жизнь посмотрела на него и решила по-своему. Жизнь – это тоже женщина. А она завсегда так!
Бродил-бродил человек по земле, ожидая смерти, а она не шла и не шла к нему. Сначала искал себе соратников по несчастью. Только попадались они пьющие, ворующие, драчливые и не верующие в Бога. Бомж был верующим человеком, как было заведено в его семье и завещано родителями. Так не дождался человек своей смерти по сей день, но стал ее чувствовать, думать о ней. Прошлое стало тянуть его из туманной дали, и пришлось ему, следуя этому зову, вернуться к стенам родного дома спустя много лет. Правда, обличие у человека стало совсем другим.
– Я уже ем, – объявил он котенку, как в громкоговоритель, но тот все равно не появился.
– Ну, осматривайся тогда, а я спать лягу, пока терпимо болит. Я теперь барон.
Степенно, даже торжественно, человек сел на матрас. Тот принял его. Человек завалился на бок и стал счастливым, и будет он таковым до самого утра.
День для бомжа – это несчастье, так как он находится под прицельными взглядами проходящих мимо людей. Взгляды разные, но воспринимает их бомж одинаково – почти равнодушно. Бывают заскоки, так называет про себя бомж свои слезы. Обычные человеческие слезы, посещающие его по нескольку раз в день. Накатятся неожиданно так. Как правило, это реакция на возникшие воспоминания из прошлого, чаще всего из детства. Чем еще заниматься человеку, ничем и никем не обремененному, без прав и обязанностей, без цели и мечты? Только воспоминаниями. Живущие в этом доме привыкли к фигуре, прислоненной к стене, и он запомнил каждого в лицо. Некоторые даже здороваться начали с ним машинально, но бомж всегда молчал.
Ночь – это перерыв в его стыде, неловкости, холоде и голоде. Хотя голод человек стал укрощать. Оказавшись в подвале, человек вскидывал брови, раскрывал глаза, которые весь день смотрели вниз, распрямлял спину и становился другим. Но никто его перевоплощения не видел. А теперь у него есть матрас. Это ли не чудо?! К вечернему чувству какой-никакой сытости и свободы прибавилось ощущение ночного счастья. Это ли не новое и забытое чувство?!
Кошачий детеныш вышел из-под импровизированной кровати. Лампочка горит, и ему совсем не страшно. Не страшно и человеку. Он бы ее выключил, только не нашел выключателя, сколько ни искал. Можно бы выкрутить лампочку, только она «новорусская», ртутная и на долгий срок предназначенная, ко всему еще и не выкручивается. Прикипела в патроне насмерть. Пробовал