Я иду по мокрым травам…. Эдуард Асадов
смолкнув, погасла цветная вьюга
И скрылось видение за окном.
И только горит на столе моем
Пунцовая роза – подарок друга.
Горит, на взволнованный лад настроив,
Все мелкое прочь из души гоня,
Как отблеск торжественного огня,
Навечно зажженного в честь героев!
О славе Родины
Нашим недругам
Сколько раз над моей страною
Била черным крылом война.
Но Россия всегда сильна,
Лишь крепчала от боя к бою!
Ну, а если ни злом, ни горем
Не сломить ее и не взять,
То нельзя ли в лукавом споре
Изнутри ее «ковырять»?
И решили: – Побольше наглости!
Для таких, кто на слякоть падки,
Подливайте фальшивой жалости,
Оглупляйте ее порядки.
Ну а главное, ну а главное
(Разве подлость не путь к успеху?!),
На святое ее и славное —
Больше яда и больше смеха!
Пусть глупцы надорвут животики,
Плюнув в лица себе же сами!
И ползут по стране ужами
Пошловатые анекдотики.
До чего же выходит здорово,
Не история, а игра:
Анекдотики про Суворова,
Про указы царя Петра.
Тарахтит суесловье праздное
И роняет с гнилым смешком
То о Пушкине штучки разные,
То скабрезы о Льве Толстом.
И, решив, что былое пройдено,
Нынче так уже разошлись,
Что дошли до героев Родины,
До Чапаева добрались.
Будто был боевой начдив,
Даже молвить-то странно, жаден.
Неразумен-то и нескладен,
И, смешнее того, – труслив.
Это он-то – храбрец и умница!
(Ах ты, подлый вороний грай!)
Это гордость-то революции!
Это светлый-то наш Чапай!
И не странно ль: о славе Родины
Не смолкает визгливый бред,
А о Фордах иль, скажем, Морганах
Анекдотов как будто нет…
Впрочем, сколько вы там ни воете
И ни ржете исподтишка,
Вы ж мизинца его не стоите,
Даже просто его плевка!
Что от вас на земле останется?
Даже пыли и то не будет!
А ему будут зори кланяться!
А его будут помнить люди!
И в грядущее, в мир просторный
Будет вечно, сражая зло,
Мчаться вихрем он в бурке черной
С острой шашкою наголо!
«То ли с укором, то ли с сожаленьем…»
То ли с укором, то ли с сожаленьем
Звучит твоя задумчивая речь.
Неужто впрямь не смог я уберечь
Себя когда-то в боевых сраженьях?
Мог или нет – да разве в этом дело?!
Ведь в час, когда я подымался в бой,
Я чувствовал все время за спиной
Мою страну, что на меня глядела.
И где бы мне беда ни угрожала —
Не уступал ни смерти, ни огню.
Ведь