Десятый день рождения. Александр Романович Румянцев
раз семнадцать лет ожидания прошли зря, – он вышел из тени, и за ним вышли и все остальные. Трое человек. Поголовно каждый из Них улыбался самой кислотной улыбкой.
Кроме одного.
Того, что остался сидеть в своем кресле.
Того, что не присоединился к остальным…
–А значит, и ты ничего не получишь…
Джессамина замолчала, уже не пытаясь понять, что произошло за те пару мгновений, что она отвернулась от зала.
С этого момента Джессамина просто пыталась не думать. Не пытаться разобраться.
Просто дождаться того, от чего она так и торопилась сбежать из Парка обратно в город.
Лицо Джессамины начало слегка дергаться, а сердце покалывать. Вот только не так, как это было каждый раз, когда она не успевала вовремя…
Схватившись сразу и за сердце, и за голову, которая резко начала раскалываться от боли, она посмотрела на Джессику, которая стояла за столом.
На Джессику, которая должна была бы за ним стоять, если бы не шла в эту минуту к главному выходу из театра…
Провожая дочь взглядом, она, не в силах крикнуть и слова, смотрела ей вслед, падая на пол. Ноги больше не держали ее, а голова гудела так, будто бы в ней был рой раскаленных ос.
В этот раз это происходило чересчур быстро. Не так, как это было, когда она не успевала сходить с Джессикой на очередную “прогулку” по Парку, которые уже изрядно надоели той, кому они казались скучными.
Джессамине же они надоесть не могли никогда.
Для нее они были необходимыми…
Она испугалась, увидев, как Они начали двигаться, но спустя секунду появился еще больший страх.
Они шли не к ней. Она и так лежала у них под ногами, не в силах даже подняться.
Сейчас Они шли к тому, что спасало ее последние три года. И должно было спасти сейчас. Этой ночью.
Сейчас, когда эту книгу Джессика должна была начать читать уже перед толпой, а не на очередной из прогулок по Парку…
Они прикоснулись к старинному писанию, аккуратно поднимая его со стола и ласково прижимая к себе.
–Нам это не нужно. Зато Мы знаем, что это безумно нужно тебе… – они обернулись назад, посмотрев на пустой зал, единственным голосом которого остался вой урагана, заходящего через щели театра, который должен был быть снаружи.
Обернулись Они и обратно.
Снова натянув свои кислотные улыбки, от которых Джессамине становилось только хуже…
–Вот только ты, Джессамина… – Джоэл, тот самый, что и общался с ней, засмеялся, медленно останавливаясь. У них времени было много. У Джессамины же… – Ты, Джессамина, нам больше не нужна…
Сердце ударилось еще один раз и, как ей показалось, разорвалось окончательно.
Она все еще жила, только потому что так хотели Они. Они не любили, когда от разговора уходили по глупым причинам.
Смерть в Их понимании была одной из самых…
–Не нужен твой Парк. И все те, кем ты его наполнила.
Теперь остановились и легкие.
–Ты не нужна даже Ему…
Последние слова заставили ее с силой перевернуться на спину и посмотреть