Непридуманная сказка. Яна Перепечина
к дверям подъезда. Настроение было прекрасным. Саша собиралась позвонить Валдайцевым и позвать их покататься на кораблике по Москве-реке. Поэтому, да ещё и по причине врождённой приветливости, Александра весело улыбнулась встреченной у подъезда соседке, поздоровалась и хотела пройти мимо. Но Нелли Геннадиевна заступила ей дорогу и грустно и торжественно изрекла, глядя на Сашу с тоской, смешанной с любопытством, во взоре:
– Вот ведь горе-то какое, Дашенька…
Совершенно не поняв, о каком таком горе идёт речь, Александра всё же на всякий случай с готовностью кивнула головой. Ну, раз вы считаете, что горе, то да, разумеется, нельзя с вами не согласиться, – так должна была расценить движение её головы Нелли Геннадиевна. Получилось удачно. Сочувственный кивок был благосклонно принят.
– Бедная девочка, – развила тему соседка. – Это ведь с вашего этажа девушка погибла?
Чуть больше двух месяцев назад умерла Олеся, поэтому Александра, стараясь распрямить изрезанные ручками тяжеленных пакетов пальцы, хоть и удивилась запоздалой реакции обычно лучше всех в подъезде информированной Нелли Геннадиевны, но согласно вздохнула:
– Да, бедная наша Олеся, уже два месяца как…
– Нет, не Олеся. Маша.
Маша… Маша?! Маша! Если бы ей неожиданно дали под дых, Александра не так бы испугалась. Она дико взглянула на соседку и хрипло выдохнула:
– Что-о?!
– Так ты не знаешь? – заметно вдохновилась Нелли Геннадиевна.
Саша нашла в себе силы на нервное отрицательное помахивание головой.
– Она под машину попала, – старательно прикрывая возбуждение постной миной, сообщила Зайченко. – Под маршрутку. Раз – и нет человека… Тебе не кажется всё это странным? Я бы даже сказала – подозрительным? В марте – Олеся. Теперь – Маша… И ещё одна их подружка пропала. Ну, помнишь, из соседнего подъезда Наташка, с одиннадцатого этажа. Говорят, на следующий день после смерти Марьи. Даже на похоронах не была. И до сих пор неизвестно, где она. Будто похитил кто девку…
Александре вдруг стало холодно, так холодно, как не бывает никогда даже в самом студёном январе. А тут, в тридцать градусов майской жары, вдруг ледяное омертвение – пожалуйста, получите и распишитесь. И холодящий ужас внутри и снаружи заставляет трястись поджилки…
Кто бы знал, что это такое «поджилки»? И почему они так жалко, так трусливо трясутся?
Не кажется ли странным, подозрительным?! Да она сама об этом не переставая думает вот уже два месяца кряду. Но не признаваться же в этом их главной подъездной сплетнице. Поэтому Александра, с трудом придав перекошенному и побледневшему лицу более-менее человеческое выражение, грустно посмотрела на соседку и покачала головой:
– Бог с вами, Нелли Геннадиевна. Это просто трагические совпадения. Пойду я. Вы меня простите, пожалуйста, я настолько потрясена, что сил нет стоять. А тут ещё и сумки эти. – Она с трудом чуть вытянула вперёд руки, демонстрируя навешенные на них пакеты в количестве семи штук. – Я и лошадь, я и бык…
– А, да, иди, иди, Дашенька. Ты же у нас теперь