Успех или борода. Пенни Рид
у меня шестнадцатый размер одежды, иногда восемнадцатый, иногда двенадцатый – все зависит от роли, которую я играю. Сейчас я четырнадцатого размера, что для меня норма, если я не в отпуске (я обожаю выпечку).
Занимаюсь ли я спортом? Да. Йогой и силовыми упражнениями пять раз в неделю, потому что это мне на пользу, так я себя лучше чувствую.
Сижу ли я на диете? Нет. Я ем все. Иногда я ем салаты, иногда стейки, иногда булочки.
Объедаюсь ли я? Только на День благодарения.
Делаю ли я комплекс кардиоупражнений? Ну уж нет, на фиг. Я, как мы уже выяснили, ненавижу кардиотренировки, если это не секс и не танцы – вот тогда у меня не кардио, а загляденье. Но бег? Благодарю покорно.
Здорова ли я? Да. Как большинство женщин восемнадцатого, шестнадцатого, двенадцатого и шестого размеров, я здорова.
Думаю ли я о своем весе? Ни секунды. Мне на него честно плевать, коль скоро это не сказывается на здоровье. Я не знаю, почему для многих вес так важен и отчего они не могут пережить, что я не зацикливаюсь на моих размерах. Я такая, как все женщины в моей семье, а они у нас все красавицы.
Но если Голливуд хочет сделать из меня эталон положительного имиджа «плюс-сайз», кто я такая, чтобы отказываться? Мне нравится, как я выгляжу, пусть и другие меня такой любят.
Далее.
Том – один из тех мужчин, которые считают, что сказать женщине: «Ты похудела» – лучший комплимент всех времен и народов. Но расстались мы не поэтому, хотя он меня и достал. Причину, по которой мы расстались, можно резюмировать так: Том говорил, что я похудела, только в расчете на ответный комплимент.
Мы расстались, потому что ему требовалось постоянное подбадривание.
– Ты тоже, Том. Ты в самом деле похудел? – отбарабанила я наизусть. – Судя по всему, так оно и есть.
Том не казался постройневшим – он выглядел как всегда, но если бы я промолчала, он бы завелся.
Покосившись через плечо, я увидела, что он искренне улыбается мне:
– Чуть-чуть. В выходные я теперь ничего не ем, только пью воду с лимоном.
Мы со Сьюзен переглянулись. На губах гримерши мелькнула невеселая сочувственная улыбка.
Сьюзи я наняла в самом начале карьеры по совету сестры: Марта уверяла, что иметь хорошую визажистку, которая еще и умеет хранить секреты, – это все равно что обзавестись феей-крестной: тебя преображают и одновременно делают вид, что твоего грязного белья не существует.
Мы быстро подружились – ее эксцентричность и прямота служили отменной фольгой[13] моей дурашливости. А еще я доверяла Сьюзи Мойст.
– О, а кофе тебе можно? – поинтересовалась я у Тома.
– Да, но спасибо, что спрашиваешь. Жидкое мне все можно. – Удивительно синие глаза вглядывались в мое лицо, явственно теплея. – Я по тебе соскучился.
Я вежливо кивнула, но не ответила. Я по нему не скучала. Том – до крайности утомительный тип.
Я сменила тему:
– Ты получил изменения к сценарию? Табита одобрила, но имейла от постановщиков я не получала. Может, мне не прислали, потому что я сама внесла
Отсылка к У. Шекспиру: «Моя неловкость вам послужит фольгой» (