Девять правил соблазнения. Сара Маклейн
когда он улыбался – той самой улыбкой, которая в равной степени обещала и грех, и наслаждение.
Да… все ее герои обладали внешностью единственного мужчины, о котором она когда-либо мечтала, – Гейбриела Сент-Джона, маркиза Ралстона. Можно было подумать, что после целых десяти лет, в течение которых она носила в душе этот образ, Калли могла бы отказаться от бесплодных мечтаний… но оказалось, что этот повеса настолько прочно укоренился в ее сердце, что теперь она была просто обречена провести остаток своей жизни, представляя себя Клеопатрой, а Гейбриела Ралстона – Антонием.
Калли громко рассмеялась, поймав себя на этом сравнении. Было абсолютным безумием считать, что только благодаря тому, что ее назвали в честь императрицы, можно было сравнивать леди Кальпурнию Хартуэлл с Клеопатрой. Во-первых, мужчины никогда не склонялись перед красотой Калли, что легко заставляла их делать великая царица. У Клеопатры не было таких совершенно заурядных каштановых волос и карих глаз, как у Калли. Да и пухленькой царицу Египта никогда не называл ни один из современников. И Калли также не могла себе представить, чтобы Клеопатра в течение целого вечера скромно оставалась в уголке бального зала. Кроме того, царица Египта никогда не надела бы обычный кружевной чепец.
– Калли!
Девушка вздрогнула и выронила книгу: пронзительный возглас, раздавшийся за дверью библиотеки, застал ее врасплох. Калли смущенно кашлянула, прочищая горло, и постаралась успокоить сильно забившееся сердце. Мысленно она взмолилась, чтобы тот, кто нарушил ее уединение, как можно скорее ушел и позволил ей вновь погрузиться в свои мечты. Однако эта мысль быстро сменилась печальным вздохом – Калли Хартуэлл была слишком хорошо воспитана, чтобы отказать даже незваному визитеру.
Дверь распахнулась, и в библиотеку влетела сестра Калли, энергичная и возбужденная.
– Калли! Вот ты где! А я тебя повсюду ищу!
Едва бросив взгляд на живое доброе лицо сестры, Калли не смогла сдержать улыбки. В свои восемнадцать лет Марианна стала первой красавицей сезона – дебютанткой, которая, завоевав внимание всего общества, очень скоро получила прозвище Ангел Аллендейл.
Сейчас она, с удовольствием красуясь в тонком шифоновом платье желтого цвета, купалась в проникающем в библиотеку размытом солнечном свете. Великолепные каштановые локоны служили идеальным обрамлением для ее прелестной улыбки. Калли прекрасно понимала, почему лондонское общество обожает ее сестру. Марианну трудно было не любить, даже несмотря на то что ее совершенство порой несколько утомляло старшую и не столь совершенную сестру.
Лукаво улыбнувшись, Калли спросила:
– И зачем же я тебе понадобилась? Думаю, ты вполне могла бы без меня обойтись, Мари!
Прелестный румянец разлился по фарфоровой коже девушки – такой нежный и ровный, что Калли могла бы ему только позавидовать, если бы его вид не стал ей давно привычен.
– Калли! Я просто не могу в это поверить! Я весь день себя щиплю! – Марианна