Винляндия. Томас Пинчон
в то же время оберечь от знания, до чего говенным все может стать. Вот я балбес.
– Ты винишь себя за те дела, в которые она впуталась?
– За то, что чересчур много чего не видел. Что считал, будто ей сойдет это с рук, думал, что мы их всех побьем.
– Н-да, тут ты проебал, – Ван Метр хорошенько себе похмыкав. Их дружба много лет отчасти покоилась на том, что каждый делал вид, будто насмехается над злосчастьем другого. Зойд посидел, кивая: Все верно, все верно. – Так дергался из-за Эктора, даже не знал, что жену твою пялит другой федеральный дядя, пока она совсем не пропала! Улет что надо, чувак!
– Ценю поддержку, старина, но я все равно тогда был рад не путаться на пути у Эктора, да ‘ще так, чтоб жопа в не слишком большую мясорубку попала. – Но понимал: как и все страдальцы Ящикоманы, он, должно быть, на самом деле думал, пока они с младенцем делали ноги, что на этом всё, кончилось, пора переходить к рекламе и роликам серии для будущей недели… Френези, может, и нет больше, но навсегда останется его любовь к Прерии, будет гореть ночничком, вечно поблизости, пусть хладная и тусклая, но зато всю ночь… И Эктор, в актерской своей буквальности и буротуфельной конформности, хоть в то же время и душевнобольной, никогда больше не обеспокоит его окружающей среды. Чертов дурень Зойд. Настолько сбрендил от тех мифических деньков высокой драмы, что позабыл: им с Прерией на самом деле запросто придется много лет жить и дальше, когда те завершатся.
Весь оставшийся день ему казалось, будто куда б он ни заехал, на него странненько поглядывают. Помощник подавалы в «Секвойном рукаве», готовя столики к обеду, пропал на задах ресторана, где телефон, едва Зойд нарисовался в дверях. Официантки в «Le Bûcheron Affamé»[26] сгрудились в углу, зашептались, бросая на него неспешные взглядики через плечо, которые даже ему трудно было истолковать иначе, нежели как жалостливые.
– Здрасьте, дамы, как сегодня теплый салат с уткой? – Но никто не выступил ни с чем, что бы превышало мимолетное упоминание о вездесущем, хоть и неназываемом Экторе. Вернувшись на трассу, Зойд оборонительно послушивал во все стороны, нипочем не скажешь, откуда выпрыгнет сбесившийся от Ящика беглец из Детокса. На следующей своей остановке, в «Гумболайе», посреди шпыняющих желудок ароматов Блюда Дня тофу à la étouffée[27], Зойд спроворил себе конторский телефон, позвонить Доку Дальши непосредственно в его крыло «Винляндского дворца».
– НИКОГДА, – ответил бойкий женский голос на другом конце.
– А? Я ж пока вас даже никуда не позвал.
Ее голос упал на пол-октавы.
– Это про Эктора Суньигу – может, вам лучше повисеть на линии. – После краткой записанной программы музыкальных тем из знаменитых телепрограмм, включился сладкозвучный д-р Дальши.
– Не хочу вас волновать, Док, – сказал Зойд, – но мне кажется, он меня преследует.
– У вас… такие ощущения давно? – В глубине, на каком-то проигрывателе,
Голодный дровосек