Элвис жив. Николай Романецкий
если бы Максим-Француз воспротивился упоминанию своего имени, первыми бы его не поняли все остальные «бэдламовцы».
Ты че, Максимильяно, не жмура ж лабаем! Они ж не только на нас, но и на тебя припрутся, чтобы поностальгировать по своей молодости. Повздыхают, поохают, кто-нибудь из бабья слезу пустит по излишней душевной слабости. Ну, некоторые наверняка позавидуют малёхо, так ведь сам господь велел…
А и вправду, чего не позавидовать-то? Сколько лабухов два десятка лет назад рвануло в Нерезиновую, надеясь там прославиться и разбогатеть, да большинству товарищ обломидзе нарисовался во всю ширь. А ты, Француз, как-никак сквозь толпы страждущих пробился. Хоть и не на первые роли, но завидовать все равно есть чему. И наверняка есть кому.
Так что не хрен селезенкой миноры наигрывать!
И соратники абсолютно правы.
Вообще гастроль предстоит насыщенная. И не только привычными музоном да светомастерством.
Курта непременно надо встретить, с серферовской братвой повидаться. Потарахтеть найдется о чем. Жива там еще моя Сюзи, интересно? Жива, надо полагать, берегут, небось, как собственный бемоль!
И этот… который в те времена лабух лабухом был, в рот мне заглядывал… потом, трындели, очень большие надежды подавал… как же его? Подавал, подавал, да после и сгинул с роковских горизонтов. То ли спился, то ли на дозу сел, то ли просто грохнули на кирном слэме… Нет, не помню ни хрена, даже кликуха из башки напрочь вылетела…
Кстати, если бог руку приложит, то и Лена на концерт прискачет. Впрочем, нет, она ни за что не прискачет – после случившегося таких чудес не бывает… Но встретиться с ней надо будет обязательно, проявить, так сказать, уважение к давним чувствам. Кстати, у нее же бёздник где-то рядом, на днях!
Максим вытащил из кармана куртки потертую записную книжку.
Его уже не однажды поднимали с нею на смех.
Типа в двадцать первом веке такой, с позволения сказать, «раритет»!.. Стареешь, что ли, Максимильяно? Гаджеты-то всяко сподручнее…
Но выбросить записуху не поднималась рука. Всякий раз приходила мысль, что этот обтрепанный «раритет» – единственное, что еще связывает его с давно ушедшими годами и юношескими мечтами. Приходилось отражать наскоки насмешников по полной программе. Спьяну и кулаками помахать готов был. И книжка всегда оставалась с ним, только переползала из кармана в карман, когда одежду менял. В конце концов, могут же быть и у него некоторые причуды.
И насмешники наконец отстали.
Максим перелистал страницы и наткнулся на затертую черно-белую фотку.
Вот она, Ленка. Елена Волкова. Ровесница и одноклассница. Хотя сейчас, может быть, давно уже и не Волкова. А если не дура, то точно не Волкова.
Перевернул фотку обратной стороной. Там был записан Ленкин день рождения.
Ну да, не просто «где-то рядом», а завтра!
Что ж, наверное, это судьба.
Непременно надо встретиться, даже если она не придет на концерт. Позвонить прямо завтра утром – уж пара часиков-то,